– Да, ты прав! – согласился Арн, хлопнув ладонью по столу. – Я заключу узы братства с тобой и с князьями, что присоединились к тебе. Вместе мы одолеем врагов.

– И ты дашь клятву верности мне, как верховному князю Западных Фьордов и Уппланда, – твердо добавил Вульф, глядя сверу прямо в глаза.

Арн промолчал и посмотрел в сторону, нахмурил седые брови, а Хедин беспокойно заерзал на скамье, бросив смущенный взгляд на отца. Вульф чувствовал, что правителю большого и славного племени трудно принять решение, которое казалось единственно верным здесь и сейчас, но которое поставит его в один ряд с теми, кого он еще недавно назвал бы меньшими по силе и величию. Видя, что князь сверов колеблется, Вульф сказал:

– Твою клятву мы скрепим узами брака.

– Брака?

– Да. Твой сын Хедин, я вижу, бывал в битве не раз, он сильный и мужественный воин, да и не дурен собою, так что он был бы хорошим мужем для моей сестры Вальхтеов. Что скажешь на это?

Хотя Арн молчал, размышляя над предложением Вульфа, молодой ильвинг не сомневался, что такое решение вполне устроило бы князя. Родственная связь с ирмин-конунгом поставила бы сверов и самого Арна на особое положение. Оно было именно тем, чего так недоставало сверам в этом союзе. Вульф был уверен, что Арн скажет «да». Но прежде чем дать согласие, князь пристально посмотрел на сына и спросил:

– Что скажешь на это ты, Хедин?

Юноша пожал плечами и ответил:

– Как повелишь, отец. Если это принесет благо нашему роду, я не против. К тому же сестра такого уважаемого конунга, как Вульф Ильвинг, более чем достойна быть моей женой.

– Каков выкуп за невесту? – спросил Арн.

– Не больше и не меньше того, что она заслуживает. Но обсудим это позже. А пока дай ответ.

– Я согласен, – объявил Арн и протянул руку Вульфу.

Пожав твердую ладонь князя, Вульф сказал:

– В таком случае завтра состоится помолвка, а также ты вступишь в кровное братство с нами и прилюдно принесешь мне клятву верности. А свадьбу сыграем, когда победим троллей.

– Договорились!

– Что ж, тогда нам следует решить, как лучше всего противостоять врагам. Сколько воинов в твоей дружине?

– Сейчас, когда я собрал бойцов со всех сверских земель, мое войско насчитывает шестьдесят две сотни человек. Все хорошо вооружены, у меня также имеется много коней.

– Превосходно! Значит, с моими пятнадцатью тысячами семисот это будет… это будет около двадцати тысяч, большая часть из которых опытные воины. Неплохо для начала. Но в конечном итоге этого все равно мало. С северо-запада движется армия троллей и хримтурсов общим числом около двадцати тысяч. По словам выживших беженцев, в армии тех, кто идет с севера из Хёггомланда, несколько десятков тысяч троллей, а также сотни хримтурсов и ётунов. Нам нужно знать это точнее.

– Добро, – кивнул Арн и обратился к сыну: – Сбегай-ка за Эймундом, а если его нет поблизости, приведи кого-нибудь из его друзей.

Молча кивнув, юноша встал и покинул зал. Вскоре он вернулся с человеком средних лет, который прихрамывал на правую ногу. Его лицо было покрыто шрамами, половина правого уха отсутствовала, руки пестрели синяками и ссадинами.

– Это Эймунд, – представил воина Арн и обратился к нему: – Можешь ли ты вспомнить точно, сколько троллей было в той армии, что напала на ваш гарт?

– Нет, – хмуро покачал головой Эймунд, – знаю лишь, что было их больше двадцати тысяч, как поведал один из крестьян, который жил в хуторе поблизости от нашего гарта. Он сказал, что отряды троллей проследовали неподалеку и каким-то чудом не заметили его селения, что, в общем-то, не удивительно: в нем всего-то две-три хижины и сарай. Нелюди он насчитал больше двадцати тысяч. Но когда мы бежали из горящего гарта на юг, мы встретили по пути небольшую группу беженцев. Они рассказали, что на их селение напали около десяти тысячи троллей. Это произошло в тот же день, что и нападение на наш гарт, так что это не могла быть одна и та же армия.