– Вернулись лазутчики хордлингов. Они пришли сюда по следам своей дружины.

– Идем!

Вульф и Хигелак вышли из комнаты и оказались в главном зале. Там, за одним из столов, сидели Сигурд и Хродгар, а между ними Сигни и Вальхтеов. На скамье напротив расположились Фолькхари, Гундхари и Иварр. Рядом сидели двое мужчин, один из которых был ранен. Повязка на голове темнела от крови.

Хигелак опустился рядом с Сигурдом, заняв последнее место на скамье. Вульф пододвинул стул и сел во главе стола. На морщинистом лице Фолькхари он уловил едва заметное смущение, которое тот всеми силами попытался скрыть, обращаясь к одному из лазутчиков.

– Расскажи все, что вы видели, Скарпхедин. – А потом добавил: – Вульф, сын Хрейтмара, теперь вождь ильвингов.

Скарпхедин, посмотрев с некоторым удивлением на Вульфа, сидящего во главе стола, заговорил:

– Мы прошли к северу вдоль гор, а затем наблюдали за горами на востоке. С севера по побережью, а также с востока шли тролли – много, очень много, и видели мы среди них немало хримтурсов. Потом, южнее Утиного Ущелья, отряды объединились в одно войско и продолжили двигаться на юг. Их было несметное количество, мы насчитали больше двадцати сотен, а с гор продолжали спускаться все новые отряды. Мы решили возвращаться в Ароти и по дороге нарвались на небольшую группу троллей. Храфнкель и Гицур погибли, а нам удалось добраться до нашего гарта… вернее, того, что от него осталось. Поняв, что здесь произошло сражение и люди покинули селение, мы двинулись по следам и пришли сюда, в Этельруги.

Скарпхедин замолчал, разглядывая сосредоточенные лица ильвингов. После стольких лет вражды было непривычно сидеть с ними вот так, за одним столом, словно с близкими родичами.

– Как быстро они двигаются? – спросил Вульф.

– Позавчера около полудня они объединились возле Утиного Ущелья. Ходят вроде бы не быстрее людей. Все пешие.

Вульф кивнул и обреченно заключил:

– Значит, к вечеру они будут здесь.

Повисло тяжелое молчание. Серьезность положения постепенно доходила до сознания людей. Вульф смотрел на своих родных, на хордлингов, и в его голове проклевывался план, который казался единственным возможным здесь и сейчас.

Огненный хоровод пронесся перед его мысленным взором, ослепляя на мгновение.

– Мои худшие опасения подтвердились, – произнес Вульф, – до сих пор мы сражались всего лишь с разведывательными отрядами троллей, которые проверяли нас на прочность и выявляли наши слабые места. Теперь же сюда движется их основная армия. Но быть может, и это не главные их силы. В любом случае война только начинается.

– Что ты предлагаешь? – нахмурился Фолькхари.

– У нас нет иного выхода, кроме как оставить Этельруги и уходить.

– Куда нам идти? И до каких пор будем бежать? – резко спросила Сигни.

Вульф ощутил, сколько усилий требуется его матери, чтобы держать чувства в узде. Нелегко оставлять гарт, где их род обитал сотни зим, землю, где погребен прах их предков. Вульф знал это, но был тем не менее уверен в благоразумии матери – она должна понимать, что остаться здесь означает погибнуть.

– Мы будем отступать, пока не соберем достаточно сил, чтобы принять бой с пришельцами из Утгарта. А прежде нам придется объединить все племена Севера, а также сделать многое другое. Победа, если мы ее когда-нибудь добьемся, будет нелегкой. И зависит она не только от наших мечей, но и от нашего ума. В единении – наша сила!

Фолькхари кивнул и сказал:

– Юный ильвинг прав. Мы должны быть вместе, чтобы победить. Но куда нам идти сейчас?

– Сейчас мы отправимся на восток. На юг идти не имеет смысла, там море. На востоке живут много племен, некоторые из них с нами в союзе.