– Рейф, – кивком головы поприветствовал брата какой-то усатый пожилой рыцарь.

– Сэр Альбрен, рад вас видеть.

Барон наконец-то заметил их.

– О, Эберт и Рейф, хвала Освободителю, я уже начал отчаиваться, – Алм посмотрел на них весёлыми глазами, но тут же в них отразилась тревога, когда он увидел, в каком состоянии братья. – Где сэр Виланд?

– Здравствуйте, ваша милость, – начал Рейф. – Простите меня и моего брата за столь невзрачный вид, мы долго добирались. Боюсь огорчить вас: наш отец не сможет прийти ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Мы и сами чудом ушли от напасти, но дело запутанное и странное. Хочется поговорить об этом наедине.

По виду Тормотра становилось ясно, что тот совсем не рад таким словам. Он кивнул и попросил всех оставить их на некоторое время.

Рейф начал свою историю, только когда все вышли. Рассказывал долго и подробно: как впервые увидели противников ещё в поле, но приняли за отряд отца, как те ворвались в поместье и без слов начали всех убивать, как погибло всё семейство, как они спаслись и добрались домой. Эберт сел, ему стало тяжело и больно от всего услышанного. В последнее время из-за усталости он не пытался вспомнить и проанализировать всё, что с ними происходило. Но сейчас ему вдруг захотелось, чтобы Рейф прекратил свой монолог. Но тот продолжал в деталях описывать ту резню, что учинили инквизиторы в их доме. Тормотр Алм с каждой фразой становился всё мрачнее.

– Я предполагаю, что всё было спланировано, – закончил он свой рассказ. – Инквизиция и нападавшие ряженные договорились о своих действиях. Они знали расположение комнат, число боевых слуг и время, когда Виланд вернётся со своей службы. Между нападением на Данканов и нас прошло около суток, так что отряд был выслан заранее.

Рейф замолчал. Барон Алм не торопился ни с ответом, ни с вопросами.

– Мы в замешательстве, – наконец, не выдержал Рейф. – Если вы знаете хоть что-то и можете нам…

– Я понял тебя, – Алм поднял руку, призывая его к спокойствию. – Эберт, как твоё здоровье?

– Паршиво.

– Эй, там, стража, – крикнул Тормотр, вошёл охранник. – Анкер ещё не вернулся?

– Нет, ваша милость.

– Иди к сэру Керту и скажи, я получил сведенья, что его сын в опасности, пусть немедленно отправляется вслед за ним, а если с ним что-то случилось, то пускай выполнит миссию за него, – стражник непонимающе уставился на барона. – Иди, он всё поймёт.

Эберт пытался осознать, что сейчас произошло.

– Раз Валери и Виланд Аремин у инквизиции, то хочу спросить, был ли повод? – раздался тихий голос Тормотра. Эберт украдкой взглянул на лорда. А тот смотрел прямо на него.

– Не знаю, – он отвёл взгляд. Да и что можно было сказать?

– Ты не умеешь врать, – сухо подытожил барон.

– Ваша милость, – вдруг Эберта осенило. – Вы ведь знаете, что происходит и что это было за нападение! Так скажите нам!

– Нет, Эберт, и не проси, – резко ответил Тормотр. – Извините оба, но это королевский секрет и тайна Святой Церкви. Дело государственной важности, так что никакие доводы здесь не помогут.

Эберт застыл, не понимая, что сказать и как уговорить лорда. А потом ему вдруг пришла одна мысль, от которой ему стало по-настоящему плохо. Дело ведь не в колдовстве! И инквизиторы приезжали не за мамой, а за отцом. А её взяли после обыска дома и обнаружения книг. И проблема вовсе не в магии, а в том артефакте, что охранял папа, и в государственной измене. За такое не сошлют в монастырь и не отрубят голову. Даже смерть на костре будет милосердием. За это принято лишать дворянства весь род, разрывать человека на части лошадьми на центральной площади столицы, а останки отдавать на поругание толпе. И откупиться не получится.