Вечером того же дня Миша оказался представлен директору Центра стратегических разработок. Беседа происходила в другом здании, что было огорожено высоким бетонным забором, имело внешний и внутренние КПП с охраной из молодых людей в штатском. Юрий Петрович (так звали директора), разговаривая с Михаилом, высказал пожелание: главный упор в свете предстоящих олимпийских игр должен быть сделан на журналистскую среду. Бионегатив заполнил собой и газеты, и телеэфир. Это позволяет ему бросать семена своих разрушительных программ на несознательную почву человеческого восприятия. Так с предстоящей олимпиадой у ряда жителей (в основном, молодёжи) связаны не самые лучшие ожидания. Рост наркотиков типа «экстази», проституция, гомосексуальные связи с богатенькими иностранцами… Всего не перечислишь. Конечно, иные деятели считают: неплохо было бы вернуть времена КПСС, когда через прессу и ТВ ничего такое не пролазило. Все щели были надёжно замазаны, все люки задраены. Но враг нашёл хитрую уловку: стал превращать процесс закрытости от зла в закрытую схему. Так и образовался «железный занавес». У нас же это явление стало называться забюрокрачиванием жизни общества. К 1986 году эта схема стала откровенно откачивать из страны все жизненные силы. Её пришлось заменить. Вернее сказать, была сделана попытка, оказавшаяся не вполне удачной. Без предателей, как говорится, не обошлось. Враг, упирая в несусветный тоталитаризм, который сам породил, добился отмены контроля Центра за рядом так называемых реформаторов. В результате чего в конце 80-х и вначале 90-х на лидирующих позициях правительства СССР, а затем России объявилось немало деструктов. Они и укрепили временно дух бионегатива, что привёло к зомбированию общества. Одним словом, брат пошёл на брата, сын на отца…

В довершении беседы директор крепко пожал Мишину руку. Кроме пожеланий в успешной работе он вручил ему служебное удостоверение в виде красной книжки. Разворот был выполнен из цветов российского знамени. В графе должность значилось «младший специалист». В нижней части, помимо печати и подписи директора, значилось: «Сотрудникам МВД, ФСБ, прокуратуры надлежит оказывать активное содействие данному лицу в связи с особыми полномочиями».

Вместе с Владимиром Николаевичем они спустились в буфет и выпили по чашке кофе.

– Ну как общие впечатления? – поинтересовался он. – Вы, я вижу, уже осваиваетесь.

– Да вот, пью с вами кофе, – заметил Миша.

– Хотя мысли где-то витают. Что-то связанное с девушкой. Притом – с красивой. У которой родители явно не из простых смертных, – Владимир Николаевич осторожно пригубил кофе. – Мы одобряем и этот выбор. Одно «но»: не торопитесь с ответом. Никаких обещаний. Это может плохо кончиться. Понимаете? Когда душа находится в стадии формирования, обещания неуместны. Тем более их немедленное исполнение. По вашему прошлому прослеживается один недостаток – чрезмерное чувство ответственности. Не так ли?

– Да-да, – Миша перестал чему бы то удивляться. – Но у меня и в мыслях не было обещать ей… то есть Ирине… Зачем? Всё ещё впереди. К тому же я не знаю её родителей. Так, шапочное знакомство. Они, по-моему, либо не интересуются мною, либо…

– Продолжайте, – ободрил его Владимир Николаевич. – Вы ведь хотели высказать предположение? Ну же?

– Ну да. Вот оно: по-моему, они давно уже собрали обо мне нужную информацию. И это известно кое-кому ещё, – Михаил прозрачно намекал на Центр.

– У меня нет слов, – полковник осторожно отодвинул от себя чашку на блюдечке. – Пойду хлопотать о вашем внеочередном повышении. Звоните, не забывайте, – он тряхнул его за локоть и был таков.