Владимир Николаевич густо рассмеялся. Пригубив из фарфоровой чашечки кофе, предложил ему рассказать о работе в «Великой России». Каковы общие впечатления, каково мнение о сотрудниках, каково мнение самих сотрудников… Получив в общем и целом положительные ответы, он тепло улыбнулся. Заметил: «Вы сумели преодолеть многие, расставленные нами ловушки». Какие именно, правда, не уточнил. Правда, добавил: преодолевать препятствия Миша только начал. Ему ещё не раз придётся столкнуться с ними.

– У нас есть кое-какие планы на ваш счёт, – немного серьезно, с неизменной улыбкой продолжил разговор Владимир Николаевич. – В течение ряда лет мы скрытно наблюдали за вами. Проверяли в разного рода ситуациях. Во многом вы оправдали наши надежды. Однако мне хочется спросить вас, Михаил Николаевич, с чем были связаны те странные метания, что происходили с вами в университете? Если мне не изменяет память, сперва, вы намеревались оставить журналистику и стать православным священником. Затем и вовсе уйти в монастырь. Даже ездили в Подмосковье и прожили пару недель в Сергиево-Троицкой лавре. Что побудило вас оставить эти намерения?

– Видите ли, Владимир Николаевич, как и все смертные, я человек мыслящий, а, следовательно, ищущий, – начал Миша, отдавая должное его осведомлённости. – К тому же на момент моей учёбы в университете в нашей стране произошла смена двух, а может быть и трёх эпох. Прежние коммунистические идеалы перестали устраивать и меня, и большую часть общества. Я стал искать себя в Боге. Принял крещение… кстати здесь, в Москве. Я почувствовал в этом смысл всей моей жизни. Ну, а монастырь… Решил, что идеальный монастырь – идеальный способ чтобы познать себя. К тому же жизнь в 90-х вначале показалась мне колоссальной пустотой. Единственным способом изменить её для меня сперва оказался монастырь. Однако, прожив там пару недель, я ощутил другую пустоту.

– А именно? – неожиданно встрял в монолог полковник.

– Охотно поясню. Имя этой пустоте – бездействие, оторванность от жизни. Поэтому я решил вернуться к учёбе. Окончил университет и попытал счастья в журналистике. К тому же сбылось одно пророчество. Старец, отец Кирилл, у которого я был на исповеди, сказал мне: «Ты отыщешь свой монастырь». Я понял это следующим образом: мне нужно обрести свой круг, группу единомышленников, с которыми можно обустроить наше Великое Отечество. По-моему я сделал правильный выбор.

– Очевидно, что вы не ошиблись, – согласился Владимир Николаевич. – В 1995 году по окончании университета вы обратились в федеральную службу контрразведки с намерением поступить на службу. С вами было проведено собеседование, вам была вручена анкета. Но вы оставили ваши планы. Чем был вызван этот странный поворот в судьбе?

– Я решил, что именно на этом поприще могу оказаться полезным отечеству, – Миша снова отдал должное чужой осведомлённости. – Однако понял, что не вполне готов к такой службе. Надо быть честным к самому себе и не форсировать события. Честно говоря, я не жалею, что оставил тогда эти намерения. Занимал бы сейчас чужое место… Хотя, на днях задумывался о том, не попытать ли счастья на этот раз? Даже заявление на службу подготовил на имя начальника ФСБ. Но не отправил. Пробуксовывать стала моя журналистика – предвидя вопрос и видя интерес в глазах собеседника, пояснил он.

– О, это сейчас ни к чему! – рассмеялся Владимир Николаевич. – Мы одобряем ваш выбор. Тем более что мы всегда видели вас в числе наших сотрудников. Как вы смотрите на то, чтобы служить в нашей структуре? Я имею в виду Центр стратегических разработок при администрации президента Великой России. Мы не занимаемся собственно разведывательной или контрразведывательной деятельностью. У нас иные задачи. В их числе – моделирование геополитической обстановки в мире. Для этой цели мы используем специалистов разного уровня. Мы долго и серьёзно работаем с людьми, прежде чем предложить им работать с нами. Вы нам подходите. Какое у вас мнение на наш счёт, Михаил Николаевич?