Он на секунду поднял на неё глаза, покраснел и снова уставился в тарелку.

– Нет, не думаю. Несколько… факторов наложилось.

Офелия украдкой перевела дух. Он её не винит, а договорённость в силе. И всё равно ей было стыдно за свой здоровый аппетит, поэтому она старалась из солидарности есть как можно медленнее, больше посматривая по сторонам. И вдруг заметила господина Гайра. Артефактор, сидя над своей тарелкой, прожигал Офелию ненавидящим взглядом, кривя и без того асимметричный от природы рот и нервно вытирая руки салфеткой. К его специфической мимике, поразившей её в первый день, Офелия почти привыкла, но сейчас присущую учёному недовольную гримасу доводило до гротеска выражение ненависти и презрения. Адресованное ей!

Офелия вопросительно подняла брови: мол, что? Учитель скривился ещё сильнее, на миг отвернулся как бы в отвращении и снова уставился на неё, двигая губами, как будто собирался сплюнуть, и не прекращая яростно тереть салфеткой руки.