— Звучит просто.

— Так оно и есть.

Чарити вернула мне свечу и ушла на поле. Сконцентрироваться было сложно. Отчасти этому мешали крики мистера Мэйсона на опоздавших и магия, что творилась вокруг. Всполохи пламени, ледяной дождь, поднимающаяся от потоков ветра пыль — все вместе тянуло на красочное шоу, и для полного счастья мне не хватало попкорна и газировки.

Градус представления повысился, когда Тайлер и его друг решили начать спарринг. Они неторопливо сняли сюртуки, закатали рукава и, скрепив начало боя рукопожатием, начали кидать друг в друга огненные шары. Все девушки, до этого нехотя создававшие потоки ветра, бросили неинтересное занятие и с замиранием сердца следили за происходящим.

Магам, безусловно, было над чем еще работать. Вудсу не хватало артистизма, тогда как его друг, наоборот, переигрывал и отвлекался на реверансы дамам, за что пару раз получил огненным шаром по пятой точке.

— Кингсли, Вудс, завязывайте с кривляниями!!! — орал мистер Мэйсон. — Приберегите силы, вам еще пять кругов бегать за опоздание!

В остальном занятие прошло без происшествий. Мне дали индивидуальное задание на дом: отрабатывать концентрацию с помощью свечи и помпончика. На очереди была сдвоенная пара теории магии.

Я уверенным шагом прошла на самый задний ряд и, устроившись в углу, понадеялась вздремнуть перед обедом. В необходимости заново учиться мне виделась особая издевка судьбы. После одиннадцати лет в школе и пяти в институте я снова сидела на учебной скамье. Наверное, мне стоило поблагодарить их Святое Провидение за то, что попала не на первый курс, а сразу на четвертый!

— Чарити, — обратилась я к соседке, — а сколько лет учатся в Академии магии?

— Пять. По результатам экзамена в конце года нас разделят по профилям, и последний курс будет узкоспециализированным. А... И, конечно же, год практики по профилю.

— О нет, — простонала я, понимая, что мне предстоит учиться, учиться и еще раз учиться.

— Не переживай, девушки редко доходят до практики.

— Почему?

— Замужество, дети. Диплом все равно выдадут. На работу, конечно, с таким сложно устроиться, но отметка об образовании будет. Да и кому в голову придет работать, будучи замужем?

— Самодостаточным, независимым женщинам, к примеру, — добавила я.

Глаза Чарити полезли на лоб.

— Боюсь, все немного не так работает. Ты либо замужем, либо независимая. Ну сама подумай, какая работа с детьми?

— Чарити, а кто тебя воспитывал? — задала я наводящий вопрос, предполагая, что уже знаю ответ.

— Родители.

— То есть твоя мама лично занималась твоим воспитанием?

— Нет, конечно! У нас была няня, гувернантка, несколько репетиторов, потом я училась в пансионате.

— М, — протянула я, — сразу видно, нелегко ей пришлось с такой прорвой слуг. На себя времени не оставалось. Все детям.

— Каким детям? Я единственный ребенок в семье...

Тут я уже откровенно рассмеялась.

— Если мне повезет восстановить хоть часть своих навыков, я ни за что не выйду замуж до окончания практики!

— Для начала — тебя вряд ли кто-то позовет, — послышался насмешливый голос Оливии с соседнего ряда.

Все это время она сидела неподалеку и «грела» свои аккуратные розовые ушки.

— Какая жалость! — воскликнула я. — Какая жалость, что у некоторых леди нет чувства такта и напрочь отсутствуют манеры. Мисс Хохланд, неужели вас не учили, что подслушивать чужие разговоры некрасиво?

— Моя фамилия Холланд! — вспыхнула Оливия.

— Да плевать.

Повисла тишина. Все с любопытством следили за нашей перепалкой, и неизвестно, чем бы все закончилось, но в аудитории появился преподаватель. Худощавый невысокий мужчина в очках старательно прятал лысину, зализав седые жидкие пряди волос набок. Заметив меня, он недовольно скривился.