– Что ты собираешься делать? – взглядом показала на мой ещё плоский живот.

– Кать, конечно, я буду рожать! Я не могу убить своего малыша, моя мама умерла, подарив мне жизнь, – смотрела на подругу с влажными глазами.

– Аника, если честно, я боялась, что ты совершишь ошибку, и не станешь рожать, вот и спросила, я очень рада за тебя, – шептала подруга, обнимая меня за шею.

За все шесть месяцев моего интересного положения, я попала в больницу уже четыре раза. Первый с угрозой, второй с отёками, третий с низким гемоглобином, четвёртый с переутомлением.  Хотя усталости я не ощущала, просто на работе снова стало плохо.

И вот сейчас смотрю на Сан Саныча, и до меня доходит смысл сказанных им слов.

– Дядь Саш, я не возьму у вас денег, даже не думайте об этом, у меня хватит своих накоплений на весь декрет, – говорю твёрдым голосом.

– Уйми свою гордыню! Если бы ни Вадим, сейчас мы не седели в этом кабинете, твой отец сильно помог мне в своё время, он единственный откликнулся на мою беду. Ты же знаешь, как меня пытались подставить, отобрать начинающий бизнес, а меня отправить за решётку, – тоном большого начальника прокричал шеф.

Сидела, втянув голову в плечи, слушала сказанное, и не могла возразить. Папа действительно рассказывал историю их дружбы, сколько раз они выручали друг друга. Правда, в бизнес папа не пошёл, он был командиром отряда специального назначения, погиб на задании, подробностей случившегося нам не рассказали.

– Сан Саныч, не сердись, лучше скажи, мне после декрета, искать новое место работы? – быстро перевела тему разговора.

– Аника, я встречаюсь с человеком, который с радостью купит фирму, через две недели, и моё единственное условие будет оставить тебя на должности помощника, после длительного отпуска, замов у него своих хватает – спокойно говорит Саныч.

– Вы думаете, новый начальник согласится? – спрашиваю с надеждой.

Я привыкла работать в этой фирме, да и коллектив дружный, а ещё здесь мои друзья.

– Я знаком с его отцом, и, конечно же, с ним самим, не скажу, что у нас дружба, как с твоим папой. Но очень часто обедаем вместе, Борис хорошо воспитал сына, он не утопит фирму, и думаю, пойдёт мне навстречу, – своими словами шеф поднял мне настроение.

– Тогда я спокойна, а почему мне нельзя доработать до самых родов? – смотрю на настенные часы, кажется, я опоздаю на приём к доктору.

– Я не хочу рисковать здоровьем ни твоим, ни внука, а помощник, как ты помнишь, много бегает, – устало произносит Саныч.

– Хорошо, я всё поняла, помощник из меня сейчас и правда никудышный, поехала я в клинику, – поднимаюсь со стула, целую шефа в щеку, и покидаю кабинет.

ДЕМЬЯН

– Екатерина Львовна, доброе утро, – говорю, зайдя на кухню.

– Доброе утро Демьян Борисович, кофе будете? – спрашивает женщина.

– Да, – отвечаю, смотрю, как мой ребёнок, переворачивает маленькую баночку.

Прохожу к столу, целую сына, который сидит на стульчике для кормления, не успеваю увернуться, как  маленькие ручки, перепачканные фруктовом пюре, сцапали мой галстук. Смотрю на счастливую мордашку сына, подхватываю его на руки, пюре расползается рыжими пятнами на моей белоснежной рубашке. Включаю воду на кухонной раковине, мою ручки, радостно верещащему Кириллу, он у нас лягушонок, может часами плескаться в воде.

– Кирюша! Ты зачем измазал папу? – всплёскивает руками, няня.

– Ничего страшного, ему можно, – улыбаюсь притихшему сыну.

– Демьян Борисович, снимайте скорее этот  художественный  шедевр, есть возможность ещё спасти рубашке, – суетится женщина.

На белой ткани, в районе груди, красуются два отпечатка в виде ладошек сына.