Ближайшие дня три ничего особо интересного не происходило – окружающие уже знали о том, что я надеюсь избежать приговора, по десять раз получили ответы на одни и те же вопросы и постепенно успокоились. В соц. сетях я почти не общался, только с интересом читал переписку Димы и ждал новостей от адвоката. Компания «Тристар» лично меня не беспокоила, зато по всем каналам связи не упускала случая облить мое имя грязью. Они с поразительным упорством раскапывали какие-то такие аспекты моей жизни, о которых я и сам давно забыл, потом преподносили их в искаженном свете, добавляли парочку двусмысленных комментариев и все – компромат готов.

Мой адвокат сдержал обещание – в самом скором времени он пришел ко мне в компании молодого парня, худощавого, светловолосого и с легкой щетиной.

– Знакомься, Виктор. Это и есть мой пресс-секретарь Дима.

Мы обменялись рукопожатиями, расселись кто где, после чего Дима достал из кармана диктофон и положил его на стол. Время от времени он потирал рукой подбородок. Заметив мой взгляд, он улыбнулся и объяснил:

– Пора побриться, да все руки не доходят.

Меренков проворчал:

– Не прибедняйся, можно подумать ты сутками из-за компьютера не встаешь.

Откровенно говоря, я был склонен думать, что так оно и есть, учитывая тот факт, что переписка на моих страницах велась зачастую и ночью. Меня особенно заинтересовала принесенная аппаратура.

– Дима, а диктофон зачем? Интервью брать будешь?

– Да, можно и так сказать, – ответил он. – Хочу, чтобы ты мне рассказал о себе, я позже из этого рассказ сделаю. Ну а запись потом поможет оживить воспоминания, если я что-то сейчас пропущу.

– Ладно, но я даже не знаю, многое ли можно рассказывать о местной жизни, это же режимное заведение, как бы мне интернет не отрезали за то, что выкладываю в сеть такие сведения.

– Не бойся, я потом отредактирую и сумею различить, что можно на весь мир сообщать, а что нельзя, – успокоил меня адвокат. – Никакие тайны в публикацию не просочатся.

И я начал говорить. Сначала немного о себе: о жизни до заключения, во время судебного процесса, затем о пребывании в камере. О том, как оказавшись за решеткой, старался не деградировать, развиваться дальше. Как углубился в изучение языков и истории, добился права на личное спортивное оборудование.

– Для тебя так важно продолжать жить полноценной жизнью? – уточнил Дима.

– Да. Мне кажется, что если я сейчас махну на себя рукой, то начиная с этого момента стану медленно умирать. Если же погибнет моя личность, то стоит ли вовсе прилагать усилия для спасения тела? Поэтому я наоборот стараюсь как можно больше всего успеть. Меня толкает вперед не только жажда знаний, но и чувство того, что в таком темпе жизнь действительно продолжается. Ну, ты сам понимаешь…

– Понимаю, – кивнул Дима. – Хочется чувствовать пульс жизни.

Потом он попросил рассказать о местных жителях, всех тех, кто делил со мной эту территорию. Я поведал ему о начальнике тюрьмы и охранниках, о моих друзьях Стасе, Сереге и Антоне, потом вспомнил некоторых других зэков. Странно, многое из того что Тарасов вытягивал из меня буквально клещами, Диме я рассказывал совершенно свободно. Он слушал, кивал, иногда что-то переспрашивал, время от времени сам отвечал на поставленные мной вопросы. Мы общались довольно долго. Адвокат в разговор не вмешивался, но, похоже, и не скучал. Он тоже внимательно слушал мою историю.

Когда я закончил свой рассказ, Дима потянулся к диктофону и выключил его.

– Как ты свою серию заметок назовешь? Исповедь заключенного? – спросил я.

– Не думал еще об этом, – ответил мой собеседник. – А все ли из того что ты рассказал можно смело выложить в интернете?