– Спасибо. Но я могу прожить и без твоей заботы.

– Но с ней приятнее, согласись, – не растерялся он и закинул в рот картошку.

– Приятнее, когда ты не трогаешь меня, не смотришь на меня, не целуешь и уж тем более не трахаешь!

– Спорим, если я сейчас залезу в твои трусики, то ты будешь влажная? – спокойно парировал он, доедая картошку.

Я чуть не задохнулась от возмущения.

– Это нормально, детка. Я тоже всё время хочу тебя, – продолжил он.

Молча уставилась на него, не зная, какую ещё колкость выдать. Он собрал весь мусор, выкинул его и протянул мне руку.

– Поехали. Я хочу, чтобы ты успела немного отдохнуть перед своим полётом.

В его голосе не было ничего, кроме спокойствия и размеренности.

Ладно. Я с тобой ещё повоюю, придурок!

Но перед дорогой злить его не буду.

Слезла со стула, но руку его не взяла. Он покачал головой, улыбаясь. Я довольная своей самостоятельностью и независимостью прошла вперёд, как вдруг, он шлёпнул меня по заднице и, подхватив, перекинул через плечо.

– Отпусти меня! Придурок!

Он шлёпнул ещё раз по попе и поставил меня рядом с мотоциклом.

– Прости, не удержался, – пожав плечами, он сел на мотоцикл и завёл его.

Кретин, ей-богу!

Села за ним, надев наушники и шлем, и врубила погромче песню Hate Me группы Saliva.

***

Через четыре часа мы подъехали к гостинице. Припарковавшись, он взял мою сумку и свой рюкзак и повёл меня на ресепшн.

– Я бронировал номер на фамилию Хьюз, – сказал он девушке с длинными тёмными волосами, подведёнными глазами и слегка накрашенными губами.