Подросток просто кивнул, чувствуя себя не очень уютно. Ну почему руссичка ещё здесь? Он же всё-таки не провалил её предмет.

– Леонид Петрович, – не сдержалась женщина, – Кузнецов еле переступил минимальный порог. Ему делать нечего в десятом классе!

– Неужели изменились правила русского языка?! – не сдержался Серёжа. – Вот понимаю, математика…

Ирина Викторовна от такой наглости просто задохнулась. Зато директор, наоборот, улыбнулся. Серёжа понял, что сыграл верно: Леонид Петрович в прошлом был учителем математики.

– И всё же, – вернулся мужчина к проблеме. – Сергей, ты понимаешь, что программы всех предметов будут намного сложнее? Тебе за эти два года придётся выучить материала больше, чем за все предыдущие пять лет.

– Но и я старше, – разумно ответил подросток. – Тем более на ЕГЭ мне нужны только русский и математика.

– Кузнецов, а ты не думал поступить сперва в техникум? – фальшиво-ласковым тоном предприняла очередную попытку отговорить ученика женщина. – Получил бы техническое образование, а потом поступил бы в свой ВУЗ. После техникума по специальности берут сразу на третий курс.

– Во-первых, это будет уже не бюджетное место. Во-вторых, если я поступлю в академию после одиннадцатого класса, то мне продолжат платить пособие, а после техникума, когда у меня будет уже на руках специальность, – нет, – благодаря мысленно Васю за правовое просвещение, аргументировал свой выбор Серёжа. – И, наконец, в-третьих, моя специальность изучается только в ВУЗах, и мне всё равно придётся поступать на первый курс.

Ирина Викторовна поджала губы и, пробормотав «За результат не ручаюсь», положила какие-то документы на стол директору и вышла из кабинета. Леонид Петрович кивнул ученику на стул, дал бумагу и ручку:

– Пиши…

Так Сергей выбрал свой путь. Оставалось зайти к директрисе детдома и поставить в известность о своём решении. К счастью, право выбора у него было.

Удивительно, но как только Сергей определился с учёбой, даже дышать стало легче. Будто тот груз, что давил на плечи с начала лета, невидимо испарился. Полчаса назад он вышел из кабинета Фаины Михайловны. Директриса сегодня была явно в хорошем настроении.

– Кузнецов? Зачем пожаловал? – спросила женщина, не отрываясь от компьютера, когда воспитанник робко вошёл в кабинет.

– Я это… в школе останусь, – растерявшись, промямлил Сергей.

Он-то надеялся передать информацию через секретаршу, а та устроила ему личную аудиенцию с «Сиреной». Так за глаза все называли директора: уж больно громко она кричала, когда её выводили из себя.

– Это окончательное решение? – мельком окинула его оценивающим взглядом Фаина Михайловна.

– Да. Я уже в школу отнёс аттестат и заявление написал.

– Хорошо. Можешь идти, – отмечая что-то в лежащей на столе записной книжке, отпустила его директриса.

Не веря своему счастью, подросток замешкался. Фаина Михайловна подняла на него вопрошающий взгляд. Сергей почувствовал слабость в ногах от этого рентгеновского взора. Пробормотав «До свидания», он шмыгнул за дверь, как какой-нибудь испугавшийся первоклассник. Наверно, бояться эту сухонькую старую женщину у него было уже на уровне инстинкта. Поборов некстати возникшее чувство стыда, он отправился в свою комнату.

И вот теперь он вальяжно возлежал на своей заправленной кровати и всей грудью вдыхал свежий воздух, проникающий в открытую форточку. Он чувствовал себя марафонцем, пробежавшим километров десять и пришедшим к финишу первым. Навскидку он даже не мог вспомнить, когда ему здесь было столь хорошо. Будто после многих лет оказался, наконец-то, дома.