– Какой еще Леня?

– Тот самый. Родственник мой из Новосибирска. Мамин двоюродный брат.

Лазарев разом все понял и почувствовал, как у него по спине пробежала щекотная струйка.

– Может быть, уехал…

– Нет. Именно пропал. Его жена, Изольда Марковна, позвонила моей матушке. Чуть до сердечного приступа ее не довела, старая дура. Валентина сейчас с ней, а я сразу тебе позвонил…

Пашка был бледен, полные губы тряслись, будто у маленького мальчика, вот-вот готового зареветь. Костя внезапно вспомнил, как худеньким малышом-недоростком бросался очертя голову в драку, стоило кому-нибудь обидеть его друга – рослого полного рохлю…

– Ты думаешь, это органы? – спросил он, хотя понимал, что государство как раз будет действовать без всяких экивоков: повестка или сразу арест и обыск – никаких похищений в стиле Монте-Кристо.

– Держи карман шире! – Павел показал рукой, как следует держать этот самый карман. – Только криминал, и ничего другого. Засекли нас…

– Не паникуй. Может быть, не все так страшно…

– Не страшно? – взвизгнул Пашка. – Да-а-а! Сейчас не страшно! А когда будут на куски резать – станет страшно!

– Успокойся.

Лазарев приобнял друга за плечи и довел его, тяжелого и безвольного, до дивана.

– Приляг… Где у тебя валерьянка?..

– Корвалол… – простонал слабым голосом Безлатников, указывая пальцем куда-то вдаль. – Там, на стенке… Накапай десять капель…

«Э-э, нет… – подумал Константин, направляясь в кухню и решительно открывая холодильник. – Не эти десять капель тебе сейчас нужны и совсем не корвалол…»

После рюмки коньяку Павлу действительно стало лучше. Он немного порозовел, в глазах появился блеск. Видя такое благотворное действие радикального лекарства, Костя тоже махнул рюмашку и занюхал обжигающую жидкость рукавом.

– Там в холодильнике возьми что-нибудь закусить…

Но бутылка уже была с некоторым сожалением отставлена.

– Нет, Паш, напиваться сейчас не след. Этим ничему не поможешь. Как и задернутыми шторами, кстати. Чего ради, в самом деле, в шпионов-то играть?..

Константин старался говорить твердо и убедительно, но сам этой уверенности совсем не чувствовал.

– А что делать?

– Продолжать жить, как обычно. Если бы нас хотели тряхнуть, уже тряхнули бы. Да! – уцепился он за идею. – Скорее всего, хотят проследить и выйти на наши с тобой «закрома». Если мы не собственной тени пугаемся, конечно…

– О Боже! – простонал Павел, закрывая лицо ладонями, ощутимо дрожащими. – Будь оно проклято это золото!.. Будь проклят этот Парадиз!.. Будь проклята моя жадность!..

– Книжно, картинно и неумно! – подытожил Лазарев. – Знаешь, тебе бы в самодеятельности выступать.

– Не паясничай!

– А что? Улечься рядом с тобой и предаться самобичеванию?

– Нет, но…

– Никаких «но». Мы ведь все равно на следующей неделе собирались в Парадиз?

– И что?

– Да ничего! Дорога длинная, там есть десятка полтора участков, где «хвост» никак от нас не скроется…

– И что?

– Чего зачтокал-то? Устроим засаду и перестреляем всех на фиг! Из карабинов.

Павел сел на диване с вытянутым лицом.

– Ты спятил?..

– Да шучу, шучу! – успокоил его Костя. – Просто посмотрим, кто за нами следит, и все.

– А Парадиз?

– А зачем нам вести их до самого Парадиза? Сломаемся по дороге, поваляемся под драндулетом денька полтора, а потом домой вернемся. Вот и все.

Безлатников так оживился, что спустил ноги на пол и потянулся за бутылкой.

– Котька! Ты гений! Кто бы мог подумать?..

– Да ничего они не подозревают, шеф, – бубнил, глядя куда-то в сторону Макар, начальник безопасности в ведомстве Самохвалова, огненно-рыжий здоровяк, бицепсы которого обтягивала даже просторная по определению джинса. – Ментол с Герычем и Аджика с Плющом уже неделю пасут за их хатами. И по нулям.