Единственный вопрос, который Адам озвучивает периодически: когда можно будет рассказать Анютке правду. И какой бы то ни было ответ откладывается на неопределенное время.

— Как там отец Ани? Не сильно наглеет? — неуместное замечание Лёша произносит довольно дерзко.

— Ну что ты. Они очень быстро поладили. Ты был прав, ребенок должен видеться с отцом.

Лёша неожиданно меняется в лице, всего на секунду, но я успеваю это отметить.

— И как она отнеслась к тому, что папы четыре года не было в ее жизни?

Вопрос прозвучал очень странно. Как будто он окольными путями старается меня уколоть. Вроде и ничего такого, но стало жуть как неприятно.

— Я Анюте ещё не всю правду открыла. Но уже скоро. Адам тоже спрашивал, когда наступит подходящий момент.

— А ты что?

— Лёш, тебя в этой ситуации что-то напрягает? — вскидываюсь. — Ты сам говорил, что отец должен участвовать. Разве нет?

Он давно уже оставил мое колено и теперь спокойно выворачивает руль.

— Естественно. Но я все же считаю, что она достаточно большая, чтобы проводить с ним время без тебя. Да и привыкли они уже друг к другу.

Он правда не понимает, что я не могу ребёнка оставить на человека, который мало знает о ее привычках? И вообще. Это как постороннему ребенка спихнуть и уйти.

— Я имею в виду, что Аня может проводить время с папой отдельно, — поясняя, бросает быстрый взгляд по зеркалам и сворачивает с магистрали. — Разве он не за этим приезжает?

Я решительно отрезаю, потому что спорить на эту тему точно не стану:

— Гораздо лучше, когда я лично контролирую процесс. Все-таки Адам новый человек для неё.

Как можно этого не понимать?! Да и не доверяю я ему еще на сто процентов.

Искоса смотрю на Лёшу и подмечаю, как его подбородок немного выезжает вперёд, а глаза прищуриваются. Он всегда так делает, когда сосредоточенно вслушивается.

— И чем же наш Адам занимается? Кем работает?

Мужские губы недовольно поджимаются, превращаясь в две тонкие полоски, а мне отчего-то становится некомфортно. Атмосфера перестаёт быть дружелюбной.

Если бы я плохо знала Лёшу, я бы подумала, что вопрос задан словно между прочим… но я знаю точно: этот мужчина ничего никогда просто так не делает.

— Я, честно говоря, не слишком интересовалась его работой, — те крохи, которые мне об Адаме известны, не хочется преподносить своему любовнику. — Это имеет значение?

— Ну что ты, — его глаза все также слегка сощурены, а губы кривит неприятная ухмылка, — никакого.

По спине ползёт липкий озноб. Не понимаю, что происходит, но я вдруг начинаю улавливать волны агрессии, исходящие от мужчины. Не знаю, как это объяснить. Чувствую себя тревожно. Лёша никогда не интересуется тем, что для него не является важным.

— Так как дела в Барнауле? — кажется, я спрашивала, но никак не могу вспомнить, ответил что-то Лёша или нет.

Тяжело вздрагиваю, когда мы проезжаем по небольшой ямке, а машину слегка потряхивает. Удивительно, обычно Лёша с машины пылинки сдувает, не говоря уже о том, чтобы поймать колесом яму или проехать по луже.

— Я уже говорил, — на мгновение собеседник поворачивает голову и смотрит на меня тяжёлым взглядом. — Там все в порядке.

24. Глава 24

Выхожу из ванны, ощущая стянутость и сухость кожи. После каждого мытья рук стараюсь наносить крем, но в сумочку бросить небольшой тюбик все забываю. А дешёвая упаковка из супермаркета, захваченная на бегу и скромно ждущая меня на полке в ванной, неожиданно оказалась пустой. Странно, если бы я заметила — я бы ее еще в прошлый раз выбросила. Отправляю тюбик в мусорку… а неуместная мысль так неуместно ударяет в голову. Сколько крема там было месяц назад? Нет, правда, мне кажется, ещё немного оставалось…