Прохожу стеклянные двери, после следует фойе, и дальше через проход — улица, свобода!

Выдыхаю с облегчением, как вдруг меня хватают за руку и резко тянут в сторону, скрыв от чужих глаз за выступом в стене.

11. Глава 10

Паника охватила всю меня. Начинаю отбиваться, молочу, куда могу, по мужчине, но мое сопротивление для него ничего не значит. Он его подавляет и, воспользовавшись моим бессилием, прижимает к стене, расставив обе руки по бокам от головы.

Глаза мужчины заволокло похотью и желанием. Он буквально сжирает ими меня.

Что-то шепчет мне на английском языке, вставляя словечки на арабском, и я ничего не понимаю.

Но по интонации отчетливо осознаю, что шепчет он мне грязные словечки, пошлые. Из-за нашей борьбы головной убор араба скосился в бок, но он этого не замечает, он настолько поглощен мной, что ничего не понимает. Силой заставляет меня поднять руки на головой и, закрепив их там своей одной, освобождает вторую и водит ею по моему телу, останавливаясь на изгибах и уделяя этим местам особое внимание.

Холодный пот покрывает всю меня. Неужели все повториться в моей жизни?! Нет! Я не хочу! Только не это! Верчу головой из стороны в сторону. Нет! Не хочу

Кричу:

— No! I don't want to! Please let me go! (Англ. — Нет! Я не хочу! Пожалуйста, отпустите меня!)

Араб понимает меня, и мой отказ злит его! Он с размаху бьет меня по лицу.

От его удара голову сносит в сторону, и вдобавок я ударяюсь затылком о стену, а после как будто из далека слышу, вперемешку с получаемыми поцелуями: (ред.)

— You're mine! DO you understand! Now I won't give you to anyone! I always wanted such a Snow white! And finally I've met YOU! (Англ. — Ты моя! Понимаешь! Теперь я тебя никому не отдам! Я всегда хотел такую Белоснежку! И вот наконец встретил тебя!)

Он грубо лапает меня жадными руками повсюду, без внимания не остается ни один участок моего тела.

— Рerfect! (Англ. — Идеальна!) — повторяет словно в бреду.

Наконец, когда полное осознание ситуации возвращается и я могу трезво мыслить, делаю вывод, что его могу победить только хитростью. Физически он превосходит меня в несколько раз! И тут одна я просто бессильна!

— Окей, — киваю ему и улыбаюсь, стараясь, чтобы это выглядело естественно, — окей, — повторяю вновь, чтобы он понял, что я действительно согласна. — I agree. Let go of my hands. I'll hug you.(Англ. — Я согласна. Отпусти мои руки, я обниму тебя.)
Он внимательно смотрит на меня, пытаясь распознать ложь. А я, испугавшись, что он меня раскусит, закрываю глаза и тянусь к нему за поцелуем.
Мой маневр удается. Я ощущаю, как хватка на моих руках сначала ослабевает, а после и вовсе исчезает. К моим губам прикасаются его жесткие, сухие губы. Он одаривает меня противным, слюнявым поцелуем, а я, еле сдерживая рвотный порыв, одной рукой обнимаю его, прижимаясь сильнее, и что есть мочи бью коленкой четкомежду ног.
А кулаком второй руки — по его адамову яблоку.
Он сгибается от боли, выкрикивая проклятия в мой адрес, а я, пока есть возможность, хватаю свою сумочку и бегу на выход.
Быстрее, как можно дальше от него.
Пробегая по улице, замечаю парковку такси ярко-розового цвета. Вспоминаю, что тут женщины пользуются такси, где водители также женского пола. Подхожу к одной из машин и жестами прошу подвезти меня. Женщина за рулем смотрит на меня изумленно, ничего не понимая, но, видя мое состояние, соглашается. Сажусь в ее автомобиль и на телефоне показываю название гостиницы. Она кивает и заводит машину.
Оплачиваю ее услуги своей картой Виза. Это для меня очень дорогое удовольствие, но жизнь важнее.