Сердечко ускоряется в груди. Мне стыдно за ту фразу. Мне безумно хочется узнать, правда, он был в меня влюблён? У нас были взаимные чувства? Моя детская любовь была не безответной?

Я даже не слышу, что мелодия уже закончилась, так погрузилась в далёкие воспоминания и его гипнотический взгляд. Но меня возвращает в реальность писклявый голос Марины.

Она влезает между нами также, как и тогда, в лагере, когда нам было по четырнадцать. Марина маленькая миниатюрная брюнетка –как была низенькой, так больше и не выросла. И сейчас она чуть ли не по пояс Артёму.

Марина недовольно тянет:

— А как же я, Артём? Почему ты не стал танцевать со мной? Помнишь, как мы танцевали всё лето в лагере?

Я чуть отстраняюсь от Артёма, пытаюсь вернуть себе руку. Но он лишь отпускает талию, а мои пальчики стискивает мягкими, но такими крепкими тисками –не выпускает.

Курбатов чуть кривит губы. Похоже, он тоже недоволен, что Марина влезла.

— Ты же пошла танцевать с Андрюхой.

Тогда, в лагере, Артём больше не приглашал меня танцевать. На следующее утро он где-то раздобыл огромный букет алых роз и подарил его Марине. И сделал ей предложение дружбы. И это он с ней ходил и держал за ручку. Марина стала его девушкой на то лето. Они зажимались и целовались в тёмных углах.

Прям, как вон, одна парочка внизу, в укромном уголке. Мой рассеянный взгляд скользит по танцполу и застывает на целующихся парне с девушкой. Они страстно сосутся у всех на виду. Понятно, что уже перевалило за полночь и все прилично подвыпили. Но надо же как-то держать себя в руках, а не так бурно проявлять чувства на людях. Его рука даже лезет девушке под юбку.

А Марина добивает:

— О, разглядела? Это твой муженёк развлекается. Пока ты тут Артёма охмуряешь. Вы с Борисом стоите друг друга.

У меня волосы становятся дыбом и рот приоткрывается от удивления. Мне не видно лица парня на краю танцпола, но я понимаю, что это действительно –мой муж. И жест с лапаньем сисек такой характерный –означающий среднюю степень подпития. Вот, эта его стадия опьянения самая противная для меня. А потом будет следующая, последняя, когда он отрубается.

Но пока Борис стоит на ногах, а девушка одёргивает его и тащит прочь. Он послушно следует за ней, пытаясь ухватить за задницу в короткой юбке.

Артём так и не выпустил мои пальчики и сейчас он рассматривает моё обручальное кольцо.

— Ты с ним счастлива, Света? Думаешь, ты сделала правильный выбор?

В голове набатом стучит: «нет!». Но куда мне деваться? У нас общий ребёнок. И Борис –его отец. Он любит Сашку. А Сашка души не чает в папочке.

Чувствую поглаживание руки подушечкой большого пальца и резко вырываю руку. Получается.

Выпаливаю с вызовом:

— Да, конечно. У нас всё хорошо. У нас прекрасный сын, которому шесть лет. У нас хорошая семья.

Марина хихикает. Наверное, она немного перебрала, у неё развязывается язык:

— Твой муженек всегда обожал женские прелести. Ему слишком легко достаются женщины.

Я не вслушиваюсь в её пьяные бредни потому, что мозг занят другим. Это точно Борис. Или нет. Я не могу знать наверняка. Я же не видела лица, он стоял спиной. А куда они пошли? Как бы мне их найти и проверить? А вслух оправдываюсь:

— Это не Борис. Отсюда плохо видно.

Я хочу перевести разговор, отправить всех обратно в ВИП комнату, а у самой ноги подрагивают от нетерпения броситься за парочкой следом. Поверить не могу. Неужели он совсем не переживает, что я забрала Сашка и мы уже две недели не живём с ним? Он же любит сына, всегда об этом говорит. Особенно когда напьётся, может даже всплакнуть от переизбытка чувств и гордости за ребёнка. Или от переизбытка градусов всё-таки.