Ларионов замялся.

– Сами придумали? Ну, не молчите.

– Родилось путем коллективного обсуждения, – дипломатично ответил Жора.

– Я предложил, – выручил его Клевцов.

Ветров сощурился, но не зло, а, пожалуй, с любопытством.

– Конечно, знаете смысл этой фразы?

– Знаю, хотя ее происхождение не подтверждается источниками.

– И это знаете? А как на самом деле было?

– «Семнадцатого в семнадцать». Сигнал к началу национального восстания в Испании. Июль тридцать шестого5, – пояснил Дима.

– Припоминаю, вы же на историка учились в вузе. И я аспирантуру истфака окончил в МГУ, да… Ладно, разбор окончен. Давайте планировать сегодняшний выпуск.

– На вас пропуска нет, – сухо сказал милицейский сержант.

– Как нет? Заранее заказывали, – не понял Клевцов.

Стас Омельченко, державший на одном плече кофр, а на другом чехол со штативом, без всякого интереса смотрел куда-то мимо него. Всем своим видом он желал продемонстрировать, что его эта возня не колышет.

– Звоните в пресс-службу, – предложил постовой.

Естественно, мобильного телефона у Димы не было. Из сотрудников телеканала «Город плюс» этим средством связи располагал, кроме Носова, лишь генеральный продюсер Фима Орлов. За службой новостей были закреплены только три пейджера: по одному у водителя и Элеоноры, а также один переходящий, выдаваемый корреспонденту съемочной группы, которая надолго оставалась вдали от машины. Само собой, пользовались ими тоже по бартеру.

Перед поездкой в областной Дом правительства Клевцову пейджер выдали, но в создавшейся ситуации он был бесполезен. Дима окинул взором вестибюль. В будку с бесплатным телефоном, предназначенным для посетителей, выстроилась очередь человек из шести. Каждый из них скорее пал бы в бою, чем уступил свое право набрать заветный номер. Еще один аппарат, со старомодным диском вместо кнопок, находился на стойке рядом с милиционером.

– Можно от вас? Я мигом! – сказал Дима.

– Это внутренний, – раздался ответ.

– А по внутреннему можно?

– Посторонним запрещено.

Внешняя дверь вестибюля, ведущая на улицу, распахнулась. Мимо Димы и Стаса бодрым шагом проследовали Миша и Лёша с ГТРК. На них пропуск был оформлен своевременно. Оба помахали в знак приветствия, но не остановились: до заседания чрезвычайной комиссии по укреплению бюджетной и налоговой дисциплины оставалось чуть больше пяти минут.

– Betacam у них, настоящая камера. Не то, что наши пукалки, – с завистью отметил Стас.

– Не камера красит человека, – бросил ему Дима. – Стой тут, я сейчас!

Вылетев из подъезда, он галопом понесся вдоль серого здания. За «зеброй», по другую сторону улицы, на стене дома с парикмахерской висел таксофон. Одна мысль билась в голове у Клевцова: «Только бы работал».

Таксофон был исправен, а карточку, к счастью, он постоянно носил с собой. Пресс-служба отозвалась длинными гудками. Сбросил вызов, набрал снова. Наконец, после десятого или одиннадцатого гудка, трубу взяли.

– Алло, – послышался противный голос Аллы Сергеевны Ручкиной, заместителя начальника службы.

Журналисты разных СМИ прозвали ее Сучкиной за высокомерное поведение и вечную волокиту, даже в мелочах. Дима подозревал, что она к тому же глупа, как пробка.

– Дмитрий Клевцов, канал «Город плюс», – выпалил он. – На меня и моего оператора нет пропуска на первом подъезде.

– А я вам что должна, молодой человек? – ответила Ручкина тоном продавщицы семечек.

«Если вы встретили препятствие, думайте не о том, как будете объяснять свой провал. Любым способом необходимо выполнить задание. Настоящий журналист без мыла пролезет куда угодно», – чеканил Ветров на одной из планерок. «Значит, любым способом?» – мысленно спросил себя Дима, чувствуя подступающее бешенство.