Хельга опешила.

– Подождите, вы что-то перепутали. Давайте, я повторю адрес: Хельмут-штрассе, 18, офис 203.

– Этот офис сдаётся в аренду. Сейчас там никого нет. И никто, ни один человек из тех, что работают по соседству, да и вообще во всём здании, в том числе владелец помещений, никогда в жизни не слышали о профессоре Тернере. Офис номер 203 вот уже четыре месяца стоит пустой, с тех пор как оттуда съехало рекламное агентство.

– Этого не может быть, – пролепетала она. – Я же была там, я же разговаривала с ним…

– Да, как-то грубо сработано на этот раз, – согласился незнакомец. – Обычно русские лучше прикрывают своих агентов. Когда вас завербовали?

‐ Какие русские? Вы, вообще, о чём?

– Вы работаете на русскую разведку. Получили от них задание и деньги, так ведь? У вас в сумочке две тысячи евро. Откуда они?

– Это аванс. Мне дал его профессор Тёрнер.

‐ Хорошо, детка, я допускаю, что ты не знала, на кого работаешь. Может быть, даже не знала, что делаешь. И только чистосердечное признание может помочь тебе выйти отсюда… лет через десять, если повезет с адвокатом.

‐ Да вы что, спятили, что ли?! – взвизгнула Хельга. ‐ Какие десять лет? За что? За то, что голая походила по улице? За то, что записывала на диктофон пересуды сплетников? В чём тут преступление?!

‐ Так вы полагаете, что это, – следователь осторожно, кончиком указательного пальца, постучал по аппаратуре, – обычный диктофон?

– Ну, может не совсем обычный. Какая-то новая модель с повышенной чувствительностью и способностью улавливать и записывать несколько разговоров одновременно. Так мне объяснили.

– И всё?

– Да.

– Значит, вы утверждаете, что ничего не знаете о вредоносном излучении, испускаемом данным прибором?

– К…ка… Каком ещё излучении? – Хельга даже начала заикаться.

‐ Похоже на генератор мозговых волн. Странное, быстро сменяющее друг друга сочетание альфа-, бета-, тета- и гамма-ритмов, подобных тем, что излучает мозг человека. Вы целый день разгуливали по городу, распространяя вокруг себя это излучение.

Вот теперь Хельга была уже по-настоящему напугана.

– Господи, – прошептала она. – Что всё это значит? Я же только хотела заработать. Мой приятель Марк, его взяли с наркотой на кармане… больше, чем нужно для личного пользования… его могут выпустить под залог, но нужны были деньги, понимаете?

– Приятеля вашего тоже допросили, но он похоже не в курсе ваших контактов с русскими.

– Да не имела я дел ни с какими русскими, сколько раз вам повторять! Я оставила резюме на сайте, мне позвонили, пригласили на собеседование…

– Можете не повторять. По-видимому вас использовали втёмную. Но это как-то странно. Они что же, сами хотели, чтобы прибор попал к нам в руки? Запугивают, демонстрируют превосходство технологий?

‐ А что это за волны? Как они влияют на людей?

Следователь задумчиво посмотрел на неё. Потом, нехотя, ответил:

– С позавчерашнего дня на улицах столицы появилось множество голых людей. Было задержано несколько десятков обнажённых – женщины, мужчины, дети. Среди них – директор государственной психиатрической больницы, профессор Клейман.

– Вы шутите! – у Хельги отвисла челюсть.

– К сожалению, нет. Все опрошенные заявляют, что им, видите ли, так удобно. Ничего странного или постыдного в своем поведении они не усматривают. Кстати, все они смогли вспомнить, что пару дней назад видели в автобусе обнаженную девушку. А на следующий день сами вышли на улицу голыми.

Хельга в ужасе уставилась на диктофон.

– Так что, как видите, этот прибор – мощное психотропное оружие, непонятным образом воздействующее на мозг человека. Кто, кроме русских, способен на такую гадость? Все знают каковы их намерения!