– Да я только ездил в разведку…

– Знаю я эти разведки – пострелять хотелось, – смеется генерал Деникин.

23 июня 1918 года. Разбитая под Торговой красная армия Веревкина (около 15 тысяч) занимала район Песчанокопская – Белая Глина, преграждая добровольцам дорогу на Тихорецкий железнодорожный узел. В районе Сосыка—Каял находилась армия Сорокина (40 тысяч), которая решила перейти в наступление на север и этим отрезать Добровольческую армию от Новочеркасска. Кроме того, значительные силы красных (Думенко) группировались в верховьях Маныча, а против Великокняжеской была собрана сильная Царицынская группа. Всего красных было около 80 тысяч, в то время как добровольцы насчитывали не более 9 тысяч человек.

Узнав, что Сорокин наступает, генерал Деникин решил сам перейти в наступление. В ночь на 19 июня Добровольческая армия выступила на юг тремя колоннами. Правая – 2-я пехотная дивизия генерала Боровского (без Корниловского полка) с бронеавтомобилем «Корниловец», имея задачей занять село Богородицкое и наступать на Белую Глину. Средняя – 3-я пехотная дивизия полковника Дроздовского и бронепоезд с задачей разбить красных в районе Песчанокопская—Развильное и наступать на Белую Глину. Левая колонна генерала Эрдели – 1-я пехотная дивизия полковника Кутепова (без Марковского полка), 1-я конная дивизия и броневик «Верный». Задача – разбить красных в районе Сандата—Ивановка, отбросить на восток и сосредоточиться в Ново-Павловке для содействия в захвате Белой Глины.

Приданный 1-й пехотной дивизии 3-й Кубанский полк лихой атакой захватил село Ивановку, взяв пленных и пулеметы. Мы на броневике «Верный» поддержали эту атаку. На следующий день, преследуя большевиков в направлении на село Красная Поляна, наш броневик, за которым следовало человек десять казаков на хороших лошадях, выдвинулся далеко вперед. Вдруг мы заметили, как на галопе уходит одно орудие красных и с ним зарядный ящик. Увидав наш броневик, орудие снялось с передка и открыло огонь по «Верному». Мы остановились, развернулись и стали отходить. К нам подскакали казаки, и мы снова стали преследовать орудие. Опять орудие снялось с передка и открыло по нам огонь – мы стали отходить. Так повторялось несколько раз. Верст через десять мы увидели, что красные упряжки окончательно выбились из сил. Большевики бросили орудие и зарядный ящик и скрылись в кукурузе.

Войска генерала Эрдели, отбросив группу красных к востоку, 22 июня около 11 часов утра прибыли в Ново-Павловку. Жители ее нас приняли очень хорошо, и хозяин квартиры, где остановилась команда броневика, сейчас же затопил баню, предложив нам ею воспользоваться. Вымылись мы на славу и только легли спать, как явился казак и доложил, что генерал Эрдели требует меня к себе.

– Вы очень нуждаетесь в отдыхе? – спросил меня генерал.

– Если необходимо вести броневик, я готов.

– Прокатитесь тогда на Ново-Покровскую и если встретите красных, то разгоните их.

Проехав по дороге верст 15, я никого не встретил и уже возвращался обратно, когда увидел на полевой дороге, ведущей в Белую Глину, разъезд черкесов, затеявших перестрелку с конницей красных. Черкесы подскочили к броневику и стали просить помочь им. Хотя это и не вызывалось срочной необходимостью, я все же свернул на Белую Глину и огнем прогнал конницу красных за их пехоту. По «Верному» стала стрелять артиллерия, и я отошел назад. Уже стемнело, когда я возвратился в Ново-Павловку.

Здесь генерал Эрдели сказал мне, что я перехожу в подчинение начальнику 1-й пехотной дивизии полковнику Кутепову, который сейчас выступает к Белой Глине, а конница идет на Ново-Покровскую с целью отрезать группу большевиков от Тихорецкой.