– Лазарева, открой. Я знаю, что ты дома! Я видела твою «ау» на паркинге! – послышался громкий голос Леднёвой.

«Явилась. Щас открою, конечно», – сказала я про себя.

– Открывай, Лазарева. Мне надо тебе что-то очень важное сказать.

«Больно надо. Постоит и уйдёт», – решила я и тихо опустилась в кресло, стоявшее в холле.

Но звонки не стихали. Потом она перешла на поколачивание двери и лупила её до тех пор, пока Анна Евгеньевна – не просто соседка, а истинный друг семьи – не открыла свою дверь.

– Здравствуйте, Анна Евгеньевна, – лисьим голосом заговорила Леднёва. – Вы мою Лазареву не видели? Я уверена, что она дома, но вот почему-то не открывает.

– Милая, вы поймите… как бы попроще это сказать… если человек дома, но не открывает, значит, у него есть на то веские причины. Вы так не считаете?

Моя любимая Анна Евгеньевна, она может умыть кого угодно. Она сама неувядающая красота, к тому же профессор музыковедения, читающий лекции в консерватории и на телевидении, где у неё раз в неделю выходит своё ток-шоу со звёздами классической музыки. Ей за сорок, но выглядит она гораздо моложе и интереснее многих молодых девушек. Мужчины сохнут на расстоянии, а она всё ждёт своего принца. Всегда подтянута, всегда в действии. Заткнёт за пояс любого. Свои знания усиленно вдалбливает в меня чуть не с самого моего рождения, включая ненавязчивые уроки фортепиано в школьные годы. Только благодаря ей мои родители решились на годовой зарубежный контракт. Потому что знают, что рядом с Анной Евгеньевной я не пропаду.

– Но она мне нужна, – настаивала Леднёва. – А что если мне нужна её помощь? Мы ж подруги.

– Так позвоните ей, милая. Это лучше, чем кричать на весь дом.

– Хм, вы думаете я не пробовала? Она ж не берёт. Я оставила уже сто сообщений. Она не отвечает. Может, телефон потеряла?

– Звоните на домашний.

– Тоже не отвечает.

– Как же вас внизу пропустили, если Силочка не ответила им на звонок?

– А кто ей звонил снизу? Я помахала секьюрити рукой, как старая знакомая, он и пропустил меня. Они с напарником давно меня знают. Ну чем я могу навредить Лазаревой, ради бога? Звоню тут, стучусь, посылаю сообщения… И молчание в ответ.

– Мне нечем вам помочь. Советую повторить процедуру через пару часов.

– Ладно. Попробую. Но и вы, пожалуйста, тоже звоните ей, Анна Евгеньевна. Мало ли, вдруг человеку плохо?

– О нет, ей хорошо. Это я вам гарантирую. Она вернулась из салона в полном ажуре, поверьте на слово. Я оценила, – со знанием дела, поведала моя спасительница.

– Когда?

Я представила выражение лица Леднёвой.

– Мммм… Часа этак три назад. А вот какая там кода прозвучит за этим ажуром… я не берусь предсказывать.

– Ну и на этом спасибо. Раз она была у Мерички, значит, всё окей.

– Думаю, вы правы. Всё окей, – повторила Анна Евгеньевна и закрыла свою дверь.

Услышав шаги Леднёвой в сторону лифта, я наконец вздохнула с облегчением и пошла на кухню.

Заварив себе чаю с гвоздикой и корицей (мама была бы в восторге), я снова вернулась в постель и продолжила смотреть пятнадцатый сезон любимой Gray’s Anatomy («Анатомии страсти»).

Я уже настроила себя на то, что позвоню послезавтра в деканат и сообщу новость: я у них больше не учусь. «Где угодно, но не там, где Кирилл и Леднёва», – думалось мне.

Анна Евгеньевна, или Спасение Ромео

Звонки и сообщения заняли бóльшую половину субботы, но я не поддавалась. Хорошо, что Леднёва не заявилась снова ко мне домой. Хотя её и не пустили бы. Я попросила охрану никого ко мне не пропускать и даже не звонить с вопросами. Правда, я никого и не ждала. Ну не Кирилл же, в самом деле, вдруг явился бы с извинениями и дал бы мне выговориться на полную катушку? Да пошёл он… Плевать я хотела на его извинения.