По его словам, последовательно отстаивая таким образом законное человеческое право на собственную инакость и отсутствие формальной принадлежности к любой из возможных отечественных писательских организаций…

Да, без Риммы Фёдоровны Казаковой, ушедшей в мир иной 19 мая 2008 года, многие вещи оказались невозможными.

А пока, за пару дней до того Нового года, сидел я на светлой просторной кухне у Риммы Фёдоровны дома.

Где она принимала каждого пожаловавшего к ней в гости.

Даже телевизионщиков с камерами…

И – потому что в комнате у Риммы Фёдоровны весь пол был устлан бумажными листочками формата А4 (в другой, «холопской», жил бард Геннадий Норд), и – потому, что так уж у нас в России принято.

Ещё со времён Союза…

Я дежурно заскочил к Р. Ф. (Российская Федерация – так мы её про себя порой величали) подписать документы по Фестивалю детской литературы имени Корнея Чуковского.

А заодно поздравить с наступающим 2008 годом.

Годом крысы.

Подписал, поздравил, подарил сувенирчик.

Р. Ф. моментально сходила в свою комнату, чтобы вынести мне оттуда крохотную подарочную пластмассовую крыску…

И тут возник у нас разговор о крысах.

Тем более что, когда я шёл к Р. Ф, одна из них по-кошачьи перебежала мне дорогу.

Рядом с метро «Белорусская»…

– А я никогда крыс не видела! – сказала вдруг Р. Ф.

– Живых? За всю жизнь? – удивился я.

– Да! Никогда! – подтвердила Рифма Фёдоровна…

«Это было действительно удивительно!» – в рифму подумалось и мне – человек объездил не только весь Советский Союз, но весь мир, а живой крысы так ни разу и не увидел.

Я же их встречаю, что в Москве, что под Москвой (не исключая – метро) довольно регулярно…

Наступил Год крысы.

А вскоре Р. Ф. умерла.

Скоропостижно скончавшись в день рождения Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина и директора первого этапа Фестиваля Чуковского С. Н. Катасонова.

После ножного массажа…

Про крохотную пластмассовую крыску я умудрился позабыть.

И вспомнил о ней при вторичном тактильном контакте.

Когда Года крысы и след простыл…

Она сама вывалилась мне в руки.

Из той же сумки, куда я сунул её ещё на Римминой кухне.

Больше всего меня поразило то, что за время неподвижного лежания неживая крыска напрочь лишилась одной пластмассовой лапки…

А за три недели до своей кончины Р. Ф. успела меня наградить.

Премией «Венец» Союза писателей Москвы.

В Большом зале ЦДЛ.

Формулировка полученной мной премии «Венец» СПМ в лауреатском дипломе выглядела так:

«За существенный вклад в современную литературу для детей (книги «Игрослов» и «Весёлая аРИФМетика»);

за организацию Первого московского фестиваля детской литературы имени Корнея Чуковского;

за книгу лирических стихотворений «Магический квадрат».

Подписи тоже были:

Римма Казакова, первый секретарь СПМ

Сергей Филатов, сопредседатель СПМ

Юрий Черниченко, сопредседатель СПМ

Вернее, подписей – как раз – и не было.

Подписать лауреатский диплом никто из вышеперечисленных не успел.

В предвенечной эспеэмовской запарке…

Впрочем, весьма скромные, но отнюдь не лишние для меня деньги на премию Римма Фёдоровна вынула из практикующего в России вьетнамского врача.

Специалиста по нетрадиционной медицине доктора Пеня.

Он мне их и вручил.

Уложенные тонкой стопкой в неказистый конверт цвета крем-брюле.

Что было весьма символично в свете моей летней массажно-цигунистской истории с коленкой.

И естественно-упреждающе подкреплено посредством умиротворяющего иероглифа, который перекочевал ко мне за девять месяцев до этого из рук иного человека с востока.

Также исповедующего принципы нетрадиционной медицинской ориентации…

Символично и то, что именно я занимался основными организационными вопросами очередной премии «Венец» Союза писателей Москвы.