— Врешь! — рявкает, впиваясь в меня цепким взглядом.

— С чего это мне врать? Ты что, серьезно думаешь, что мне не интересно, кто это? — пихаю его в плечо, пытаясь оттолкнуть от себя. — Глаза разуй! На одной из фоток и моя физиономия есть тоже. 

Все верно. Чтобы прикрыть свою задницу и не вызывать подозрения, я слила в сеть свою фотографию. Натянуто улыбнувшись, смотрела на Артема, испытывая неописуемое облегчение после завершения заезда. Именно этот момент засняла одна из девчонок, ну а я, обладая немыслимой наглостью, попросила скинуть мне фото. 

— О чем ты сейчас? — интересуется, прикинувшись дурачком. 

— Очень умно, — усмехнувшись, наконец-то отталкиваю его и подхожу к подоконнику, зная, что он следует за мной, словно козел на поводке. — Это девчонка — довольно известный скандальный журналист, и всю информацию она сливает в блоги «Инстаграмма». Я подписана на нее, — признаюсь, опустив голову.

— Сука, — громкий вскрик и резкий взмах рукой, заставляющий ошалело наблюдать за горшком с фикусом, что летит на пол и разбивается в дребезги. 

Что. Я. Наделала?

— Артем, — касаюсь плеча парня, искренне чувствуя свою вину.

— Я прибью ее, — злой шепот похлеще ведра ледяной воды отрезвляет.

Прибьет? Да ты сначала найди ее, мистер Совершенство. Тоже мне, нашла кого жалеть. Есть вещи поважнее этого мажора и его проблем, например, что надеть вечером. И как не опоздать.

— Отец меня ненавидит, — последнее, что я слышу, перед тем как парень скрывается за углом коридора. 

Сглатываю, широко распахнув стеклянные глаза. Это не может быть правдой. У Артема замечательная, дружная семья. Они как мушкетеры: один за всех и все за одного. 

Неужели из-за моей статьи все изменилось настолько сильно, что он потерял доверие со стороны семьи?

Всхлипываю, прикрывая рот ладошкой и глядя в окно на удаляющую широкоплечую фигуру в белом поло. Я должна дать опровержение, но поможет ли оно? Вряд ли. 


 

9. Глава 9

Артем... или (не)желанная встреча

Яркие всполохи светомузыки бьют прямо в глаза, заставляя жмуриться и отводить взгляд в сторону, дабы не ослепнуть. От громких басов закладывает уши, не позволяя слышать сладостные речи ночной бабочки, что так и льнет ко мне в поиске ласки на одну ничего не обещающую ночь. Мной овладел пофигизм, целиком и полностью поглотил в свои превосходно сплетенные сети и безжалостно заковал в стальные цепи, без права доступа в нормальную жизнь.

Я давно с ней распрощался. 

Сейчас я даже не имею представления, что мне следует такого сумасшедшего сделать, чтобы искупить вину перед теми, кого я посмел обидеть, находясь на грани душевной смерти и нечеловеческого отчаяния. 

Я грешник, не имеющий права на прощение. 

Прощение — свобода, а я давно несвободен. Жалкий мир тщеславия и ничего не значащих понтов поглотил меня, и только единственная тоненькая ниточка, кричащая откуда-то из глубины уже давно не живущей души о том, что не все  в этой жизни можно купить, держит меня на плаву и не позволяет окончательно утонуть в губительной лжи. 

— Милый, ну, может, потанцуем? — проводя ярко-красными ноготками по груди, слишком пошло шепчет то ли Марина, то ли Карина. 

Я знал, что парни позовут девушек, потому что по-другому эти ребята отдыхать не могут. И, дабы не выделяться из толпы своим дерьмовым настроением, выбрал лучшую из них по внешности и поманил к себе пальцем. Теперь вот расплачиваюсь. 

— Не танцую.

Краем глаза замечаю, как на небольшом матовом столике среди кучи бутылок элитного алкоголя и полупустых бокалов разрывается мой телефон. Имя отца всплывает не в первый раз, заставляя в глубине души волноваться. Но мое эгоистичное эго оказывается сильнее, поэтому в который раз за день игнорирую его звонок. Еще немного — и подтянутся другие родственники, все они мечтают прочитать мне очередную лекцию про правильное поведение и ткнуть носом в прошлое.