Надевают парашюты, рассаживаются в моем Яке. Он уже готов, заправлен. Взлетают, летают над точкой.

Ну, майор! Что он творит?! Со всех фигур срывает: самолет кувыркается, сваливается в штопор. Рудольф зарулил, спрыгнул с крыла, тоже смотрит, смеется.

Потом все едем домой на зеленом автобусе. Рудольф поет – сильный голос, про какого-то серого козла! Все дружно подхватывают последнюю строчку…

Как давно это было. С Люсей несколько раз встречались в Саратове, Актюбинске. Сейчас диспетчер, мне часто приходилось бывать в Саратове. Говорили, вспоминали. Татьяна до конца в Тамбове летала инструктором, Веселов ушел в Аэрофлот. Летал на Ан-2.

Вот так пролетел незаметно этот час двадцать, захожу в своей Сосновке, зарулил на стоянку. Выключаю, выхожу, собираю все в сумку. Открываю капот, смотрю, отключаю аккумулятор. Капот закрыл, жду Диму. Домой – отмываться, отстирываться, отсыпаться.

Сидим в беседке рядом со стоянкой – четверо молодых здоровых парней. Отслужили, сейчас переучиваются на диспетчеров, по специальности пилоты, штурманы. Иван штурман, но занимается парашютным спортом и здесь на аэроклубовском аэродроме бывает часто. Сейчас он привез свою группу, всем около сорока лет. Сам он когда-то не поступил в летное, закончил штурманское, но в аэроклубе в свое время летал на Як-52. Приезжают к нам по выходным, всех сажаю на левое сиденье, но летают по-разному. Пилоты все с Ан-12 и Ту-134 и с легкой авиацией знакомиться только начинают. Из них самый активный Иван.

– Эх! самому бы полетать? – говорит, а сам глазами всех обводит и на мне взгляд остановил.

Я даже не вникал и такое желание слышу впервые, хотя он летает практически сам, и я в управление почти не вмешиваюсь. Мне всегда нравилось видеть у человека стремление, и сейчас я предлагаю ему полетать:

– Иван! какие проблемы? Поехали, посмотрим!

Вижу: я его заинтриговал. Он такого предложения не ожидал. Я замечал, что он все делает правильно, но при налете всего около десятка полетов никакой инструктор человека самостоятельно не выпустит. Замечаю: Иван загорелся, а мне стало интересно, как он отреагирует и как он сейчас поступит. Иван что-то мямлит:

– Ну, самолет уже привязан.

Мне все-таки интересно.

– Ничего, отвяжем, бензин есть, время тоже!

Смотрю на него, усмехаюсь, Иван продолжает:

– У меня денег с собой нет.

– Следующий раз привезешь.

– А если не привезу?

– Ну и черт с тобой, впечатление о себе испортишь!

Взмахивает руками.

– Эх, отвязываем. Анатолий Алексеевич!

Садимся, выруливаем, я на рулении довожу до курсанта программу:

– Делаем два-три полета, если справишься нормально – два сам!

С недоверием посмотрел на меня.

Взлетаем, смотрю, штурвал не трогаю – пока неплохо. Заходит. Расчет правильный, пытаюсь спокойно наблюдать. Сдерживаю себя, чтобы на посадке не взяться за управление, руки на коленях. Молодец! Вовремя убрал газ, скорость нормальная, подвел правильно, досадил, плавно притормозил, стал. Я поставил на тормоза, добавил оборотов до трех тысяч, отстегиваю ремень. Смысла нет летать еще – все хорошо! Справится.

– Иван, делаешь два полета так же. Все нормально!

Удивленно смотрит. Я выхожу, закрываю дверь, показываю рукой – пошел! Демонстративно отвернулся, отошел со взлетной полосы к молодым березкам.

Это старый инструкторский прием. Слышу: дал взлетный режим, повернулся. Смотрю: взлет нормальный, полет по кругу тоже. Третий разворот на месте, снижается, четвертый на расчетной высоте, издалека вижу: идет уверенно, точно по глиссаде. Подходит правильно, выравнивание, приземление, как всю жизнь на А-27 летал – все замечательно! Притормозил, остановился, смотрит. Махнул ему рукой в направлении взлета, вижу, кивнул головой: двигатель взревел, разбегается, поднял носовое колесо, отрыв. Уверенно работает. Окрылился! Слежу за ним по всему кругу. На траверзе влево, вправо, задрал нос, потом вниз. Надо будет указать: в первых полетах это лишнее ухарство. К третьему подходит спокойно: я его вполне понимаю.