– Он не обидел тебя? – шепотом, чтобы никто не услышал, спросила мать.

Я покачала головой. Гладкая ладонь скользнула по моим непокрытым волосам.

– Нет, – ответила я, спустя мгновение, – но я боюсь его.

Ширин вздохнула и лишь крепче прижала меня к себе, укачивая, словно малое дитя.

– Все будет хорошо, – а затем шепнула. – Ты пила зелье?

Я качнула головой.

– Не смогла! Не успела, – прошептала ей в лицо.

Мама впилась взглядом в мои глаза и некоторое время просто смотрела, словно пыталась что-то разглядеть в глубине взгляда, а затем улыбнулась, мягко так, по-матерински, как только одни матери и умеют.

– Может, оно и к лучшему, – проговорила она.

Раздавшиеся за спиной шаги заставили меня вскинуть голову. Я увидела, что Шаккар возвращается. Отец шагал рядом с ним и оба казались вполне довольными коротким разговором.

«Слишком быстро», – подумала я. А ведь так надеялась, что побуду еще немного во Дворце, рядом с теми, к кому привыкла, кого любила.

– После свадьбы Акрама и Тахиры мы отправимся домой, – сказал муж.

Я уронила взгляд.

– Шаккар разрешил тебе ехать до границы в паланкине, дочь моя, – произнес мой отец.

– А слуги? – спросила мама. – Ей можно будет взять своих рабынь?

Шаккар покачал головой.

– У моей жены будет все, что она пожелает, – произнес он спокойно. – Рабы, украшения, достаток! Но выбирать все буду я сам. Лично! – последнее было произнесено таким тоном, что никто не посмел оспорить решение варвара.

– Подойди ко мне жена! – велел он. – Мы уходим. Завтрак окончен, обязательства выполнены, обычай соблюден.

С трудом оторвавшись от материнских рук, направилась к мужу. Тахира уже стояла рядом с ним и смотрела на меня с улыбкой, словно хотела подбодрить. Но сейчас я не хотела уходить с варварами. Я хотела остаться дома, здесь, где даже стены помогают, а не возвращаться в лагерь и сидеть безвылазно в шатре принца, словно пленница. Только перечить не посмела.

Рука Шаккара легла на мое плечо и почти пригвоздила к полу. Тяжелая, грубая, шершавая.

– Пойдем, – произнес он и приказал, – поблагодари родителей за прием, – и сам поклонился, выражая уважение. Мне не оставалось ничего другого, как последовать его примеру.

– Пусть боги будут к вам милостивы! – напутствовал отец.

Шаккар поклонился и направил меня движением руки к выходу.

Нас провожали рабы и слуги. Отец и мать в этот раз просто смотрели во след.

На коня залезла тем же способом и Шаккар сразу же прижал меня к своему телу. По-хозяйски, чуть грубо. Чувствуя спиной твердость его груди, мне казалось, что я сижу не рядом с человеком, а облокотилась на каменную стену.

– Сегодня ночью я приду в твой шатер, – сказал мне мужчина и толкнул пятками жеребца.

После этих слов я закаменела.

«А чего ты хотела? – подумала с горечью. – Поблагодари, что дал день, чтобы успокоилась…» – только дня оказалось мало. Я все еще боялась его и, наверное, теперь, еще сильнее.

– Почему ты молчишь? – спросил варвар, когда мы выехали из ворот города. – Все еще боишься? – в его голосе я услышала насмешку.

«Боюсь», – подумала про себя, мелко задрожав всем телом, но вслух не сказала ничего и, кажется, это разозлило мужа. Он грубо прижал меня к себе и его левая рука, та, что не держала поводья скакуна, поднялась к моей груди, сжала через ткань безрукавки, не больно, но ощутимо.

Я задрожала сильнее, стыдясь своего страха, но ничего не могла поделать. Просто закрыла глаза, чтобы не видеть, как приближенные мужа смотрят на его ласку. А Шаккар не переставал мять мою грудь, пока сосок не задеревенел до боли.

«Только не плач!» – приказала себе и сжалась в руках варвара. Я начинала понимать, что мой страх и слезы его раздражают. Конечно, на фоне первой жены я жалкая и ничтожная. Кто я против воительницы Сарнай? Лист, трепещущий на ветру! Но и не бояться не могла. Что поделать если прикосновения огромных рук пугают? Если взгляд варвара вгоняет в дрожь. Я представить себе не могла, что произойдет между нами этой ночью. Знала, как это обычно бывает у мужчины и женщины, но одна лишь мысль о ласках Шаккара и тело сжималось и начинало дрожать.