— Что… что вы делаете? — внезапно севшим голосом спросила я.

— Вам же было интересно, какие у меня методы воздействия. Решил кое-что вам наглядно продемонстрировать. Или я вас неправильно понял?

— Мне не интересно. Вот вообще ни капельки. — Я отняла руки от головы и снова вздёрнула подбородок. Нельзя показывать свой страх.

— И вы ещё протестуете против визита к тёмному целителю. — Адриэн недобро прищурился. — Ведёте себя странно — то помалкиваете и смущаетесь от каждого слова, то откровенно выказываете неуважение, лжёте, проявляете характер, когда для этого нет никаких причин.

— Нет причин? — возмутилась я. — А вам не приходило в голову, что на меня могут влиять перемены в вашем настроении? Ночью вы утешаете меня и вполне мило общаетесь, а с утра уже смотрите так, будто я сама навязалась вам в жёны! Это мне страшно находиться с вами рядом: мало ли, что придёт вам в голову! Вы и так уже применяете ко мне какие-то свои менталистские штучки. Может, это вас надо показать тёмному целителю из «Сайлентиса»? После всех перенесённых вами потрясений, знаете ли, легко можно сойти с ума…

Выпалив последнюю фразу, которая, казалось, разнеслась эхом по всей кухне и продолжала звучать в ушах, я зажмурилась и снова вжалась в спинку стула. Интересно, а я успею убежать? Нет, не смогу: ноги, кажется, приросли к полу.

— Открывайте глаза, Элианна. Ничего я вам не сделаю. Если бы я обижался на все глупые колкости в свой адрес, и правда уже давно оказался бы в «Сайлентисе». А уж ваши неумелые подначки меня и вовсе забавляют. Однако я всё-таки хотел бы услышать извинения. Вы не только безобразно себя вели, но ещё и сорвали обед: суп придётся разогревать.

Я осторожно открыла глаза и посмотрела на мужа. Кажется, его мои слова и правда не задели. А если и задели, то он это отлично скрывает. Но извиняться? Виноватой я себя не чувствую.

— Вы тоже ведёте себя совсем не безупречно, однако ни разу не извинились. Пользуетесь тем, что имеете надо мной власть, и говорите любые колкости. А я, значит, должна взвешивать каждое слово? Мне не за что извиняться. Да и что толку? Вы всё равно собираетесь отвезти меня к тёмному целителю. Значит, считаете сумасшедшей, и я могу в таком случае творить всё, что хочу.

Адриэн зачерпнул немного супа, попробовал и поморщился.

— Так вот почему вы себя так ведёте? Вас так задело то, что я собираюсь показать вас тёмному целителю?

— Я просто… устала за всё извиняться, — пробормотала я: злость окончательно прошла, и теперь в душе воцарилось полное опустошение.

— Не настаиваю, чтобы вы непременно извинились прямо сейчас. Но, надеюсь, когда вы подумаете над своим поведением, сами поймёте, что вели себя недостойно аристократки и дочери уважаемого рода.

Муж встал, взял свою тарелку и потянулся к моей, но я помотала головой.

— Оставьте, я не люблю, когда суп очень горячий.

— Как скажете.

— Между прочим, у вас ко мне вообще предвзятое отношение. И так было с самой первой нашей встречи, — попеняла я.

— На то есть вполне определённые причины, и вы это сами понимаете не хуже меня, — невозмутимо выдал Адриэн.

Я закатила глаза, но не нашлась с ответом. Муж тоже ничего больше не прибавил и вылил содержимое тарелки, к которому так и не притронулся по моей милости, в кастрюлю. Я тоже вернулась к еде, но после всего произошедшего аппетит пропал напрочь. Ела я лишь потому, что не хотела навлечь на себя очередные колкости.

***

Спустившись со ступеней, я глубоко вдохнула жаркий и влажный воздух и подняла голову к местному солнцу. После прохлады дома я будто нырнула в горячую ванну. По рукам побежали мурашки, и я поёжилась. Мимо пролетела с громким жужжанием пчела, заставив отшатнуться. Не хватало ещё быть ужаленной и снова получить аллергию или ещё что похуже.