Он всего лишь произносит слова, но от них буквально веет морозом. В комнате как будто на пару градусов холоднее становится.

– Я не стану с тобой спать! – заявляю как можно увереннее. – Все, чего ты добьешься – насилие.

– Ты – моя жена. И ты дашь мне все, что я захочу.

В его голосе столько непоколебимой уверенности в собственной правоте, что у меня словно пелена перед глазами появляется. Меня так злит подобная позиция от мужчин, которые считают, что вправе распоряжаться чужими судьбами! Для них девушки – никто. Просто пешки на их шахматной доске, и ими в любой момент можно пожертвовать, скормив своим безжалостным амбициям.

Нащупав под подушкой рукоять ножа, я бросаю в лицо мужу то, что весь день крутилось у меня в голове:

– Свою первую жену ты тоже насиловал? Или ей повезло, и с ней ты вел себя как джентльмен?

Марко застывает, а его взгляд становится стеклянным. Неживым. Словно я задела крайне опасную тему. Это лишь подтверждает мои догадки – видимо, Массимо был прав. Получается, это правда…

– Заткнись, – угрожающе тихо произносит муж.

– Не нравится слышать правду? – с вызовом спрашиваю я. – Если так не терпится получить супружеский долг, отправляйся к Габриэлле, с которой…

Дальше все проходит слишком стремительно – мгновение, и я лежу, распластанная на постели, а Лучано нависает, крепко держа меня за шею. Все, что я успела – выставить перед собой нож, который практически упирается кончиком лезвия в грудь Марко.

Я застываю, не зная, как вести себя дальше, а вот муж времени не теряет. Едва я соображаю, что надо сопротивляться дальше, как он ловко выворачивает мне руку таким образом, что в итоге нож оказывается у него.

В его глазах дикое бешенство. Все, что я видела до этого, теперь кажется так, легкой разминкой.

– Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь.

Страх во мне занимается с новой силой. Я в уязвимом положении, и если ничего не сделаю, то закончится все очень-очень плохо. Поддавшись порыву, я брыкаюсь, стараясь оттолкнуть мужа. Но тот выше и сильнее. Он наваливается так, что в итоге одной рукой удерживает оба моих запястья, а ногами придавливает мои бедра, лишая возможности сопротивляться.

И все это прожигая своим ледяным бездушным взглядом.

– Пусти! – кричу в отчаянии. – Нет! Я не хочу! Ненавижу! Я тебя ненавижу!

На лице мужа появляется странное выражение лица – отстраненное, но в то же время на нем холодная решимость. Словно он уже вынес мне приговор.

– Не смей упоминать ее имя, – жестким тоном чеканит Марко. – Никогда.

– Или что? – взвиваюсь, снова дергая руками. Рана жутко щиплет – Лучано не церемонится, напрочь забыв, что у меня болит рука. – Тоже прострелишь мне голову, как Массимо? Значит, это правда! Ты женат, и наш брак – фикция!

Я не знаю, откуда во мне столько сумасбродства и смелости, чтобы бросать подобные слова в лицо хищнику, который вот-вот лишит меня возможности дышать, оборвав мою жизнь. Однако я отчаянно швыряюсь словами, лишившись возможности сопротивляться физически.

– Фикция? – едва ли не рычит Марко. Скалится, а затем, чуть отстранившись, перехватывает нож иначе и, не выпуская его, стаскивает мои брюки ниже, оголяя низ живота.

Кончик лезвия касается моей кожи. Это холодно. Страшно. Опасно.

Замираю, испуганно глядя на мужа, а у того на лице проступает мрачная решимость.

– Что ты… ай! – кричу, как только боль становится насыщенной.

Дергаюсь, но железная хватка Лучано не позволяет сделать ни единой попытки освободиться.

– Чтобы ты не забывала, кому принадлежишь, – цедит Марко, убирая нож от моего живота. Я же не могу поверить своим глазам – он вырезал свои инициалы!