– Вообще-то для перемещения должно быть две кабинки, – заметил я. – Одна, передающая здесь, и вторая за тысячи световых лет, куда все захотят удрать. И как ее туда доставить?

– Поверь на слово, толпу такие мелочи интересовать не будут.

– В этом я как раз не сомневаюсь… Насчет ученого. Уже объявлен официальный розыск?

– Нет никакого розыска. Сандерс взял отпуск. Человек он нелюдимый, так что недели две его никто искать не будет. Но есть все основания полагать, что он скрывается.

Я не стал уточнять, «какие основания». Если Шеф сказал, что есть, значит, они весомые. Но все же спросил:

– Версии, почему он решил исчезнуть и что задумал, уже появились?

– Вот это тебе и предстоит выяснить. Файл с информацией в твоей почте. Пароль для расшифровки тот же. Нужно найти этого доктора и побыстрее. Если кто-то нужен в помощь – рекомендую Дамира и Тома. Все, иди работай.

– Уже иду. Последний вопрос. Предположим, я нашел беглого физика. Что делать дальше? Сказать, «привет»? Попросить, чтобы он сделал меня первым телепорируемым? Задержать?..

– Сообщить мне. Тогда и получишь дальнейшие инструкции.

Сказав это, Шеф почему-то отвел взгляд, чего ранее с ним не случалось.

Ядвига последней зашла в автобус и помахала мне на прощание рукой. Она улыбалась, а вот мне хотелось плакать – явно не мужское желание. Каким-то сентиментальным я стал, что ранее мне было не свойственно.

Вереница из семи автобусов отправилась на наш «Байконур», а меня острой противной иголкой кольнула в сердце ревность. Я представил себе Ядвигу в окружении большого количества мужчин. Дождется ли она меня? Если со мною у нее произошло так быстро, то где гарантия, что так же не случится с кем-то другим?.. Нет, надо отбросить эти пошлые, подлые мысли!

Лагеря переселенцев располагались недалеко от космодромов, которые представляли собой заброшенные полигоны или просто большие пустыри. На такой космодром с громким гудящим звуком садился агелонский «бублик», с таким же звуком он и взлетал. Так что вымыслы фантастов о тихом исчезновении «летающих тарелок» пока что не подтверждались. Через час корабль агелонцев унесет очередную партию мигрантов на «Вторую попытку». У меня в голове возник пафосный журналистский штамп: «Они улетели, и я верю, что там им будет лучше, чем здесь». Блин, эта долбанная профессия никак не отпустит!

– Засрем! – громко произнес мой сосед и товарищ Николай Семенов. – Землю засрали и «Вторую попытку» тоже засрем. Нельзя нас пока что никуда выпускать.

– Зачем же ты сам летишь с таким настроением? – спросил я его.

– Ну… там будет нужен человек, который трезво смотрит на происходящее.

Николай часто говорил подобное. Ему нравилась роль этакой Кассандры, предрекающей самое худшее. Правда, иногда эти заявления были своеобразным юмором. Но хрен разберешь, когда Коля всерьез, а когда пытается шутить!

Пока мы с Николаем пререкались на тему: «Так ли плох хомо сапиенс, как он считает», в лагерь прибыли новенькие. Система работала четко: одни мигранты улетают, на их место тут же привозят следующую партию.

Новенькие стояли в ожидании дальнейших распоряжений. На их лицах читались предвкушение, страх, растерянность, любопытство – целая палитра эмоций, которые может испытывать человек. В руках у прибывших были небольшие чемоданчики или рюкзаки. Вещей разрешалось брать немного. Да много и не надо было – первые поселения агелонцы разместили в областях планеты, где климат можно было охарактеризовать словами «вечная весна». В настоящее время население «Второй попытки» составляло 10 миллионов человек и стремительно росло. Так что скоро колонистам придется осваивать более холодные и жаркие области Земли—2.