– Продолжай, если хочешь. Расскажи о проекте подробнее.

– Проект – дело крайне рискованное. Возможно, из этого вообще ничего не получится, однако попробовать мы обязаны.

– Очевидно, из-за него ты и здесь, – пробормотал профессор Томас. – Любопытно, любопытно. Продолжай.

Выслушав рассказ Крамера до конца, старик долгое время лежал молча. Наконец он слегка приподнял голову над подушками, повернулся к Крамеру и со вздохом сказал:

– Понимаю. Человеческий разум, отделенный от человеческого тела. И полагаю, думаешь ты обо мне.

Крамер не ответил ни слова.

– Прежде чем принять решение, я хочу взглянуть на проектную документацию. На теоретические выкладки и чертежи. Даже не знаю, нравится ли мне эта мысль… не как ученому – как человеку, однако на материалы взгляну. Если ты, конечно, не возражаешь…

– Ни в коей мере.

Поднявшись, Крамер подошел к двери. Гросс и двое агентов Службы Госбезопасности в нетерпении ждали снаружи.

– Гросс, войдите к нам.

Все трое ринулись в комнату.

– Дайте профессору всю документацию, – велел Крамер. – Он хочет ознакомиться с проектом, прежде чем примет решение.

Гросс вынул из кармана пиджака плотный бурый конверт и подал его старику, лежащему на кровати.

– Вот, профессор. Изучайте сколько угодно. Только прошу вас, дайте ответ как можно скорее. Сами понимаете, время не терпит. Чем раньше начнем…

– Ответ я дам, когда приму решение, – оборвал его профессор Томас, принимая конверт трясущейся костлявой рукой. – А решение зависит от того, что обнаружится в этих бумагах. Если их содержание мне не понравится, на мое участие в этом проекте можете не рассчитывать ни под каким видом. А выяснить мне нужно только одно…

Преодолев дрожь в пальцах, старик вскрыл конверт.

– Что именно? – выдохнул Гросс.

– А это вас не касается. Оставьте номер, по которому я, приняв решение, смогу с вами связаться.

Гросс молча положил на комод визитную карточку. Едва все четверо двинулись к выходу, профессор Томас зашуршал первыми страницами, изучая теоретические выкладки.

– И что же дальше? – спросил Дейл Уинтер, заместитель Крамера, сидящий напротив.

– Он с нами свяжется, – ответил Крамер, рассеянно водя рейсфедером по бумаге. – А в остальном… не знаю, что и думать.

На добродушном лице Уинтера отразилось недоумение.

– В каком смысле?

Поднявшись, Крамер сунул руки в карманы мундира и зашагал вдоль стены из стороны в сторону.

– Смотри, в колледже он был моим преподавателем. Я глубоко уважал его и как преподавателя, и как человека. Он был не просто… голосом, вроде говорящего учебника. Он был личностью – личностью неизменно спокойной, доброжелательной, из тех, на кого не грех равняться. Мне всегда хотелось когда-нибудь стать таким же, как он… И вот, посмотри на меня.

– То есть?

– Посмотри, с чем я пришел к нему. С просьбой пожертвовать жизнью, будто он – не человек, не мой наставник, а какая-то лабораторная крыса в клетке!

– Думаешь, он согласится?

Подойдя к окну, Крамер остановился и устремил взгляд за стекло.

– Не знаю. В определенном смысле, надеюсь, что нет.

– Но если он откажется…

– Знаю, знаю, тогда нам придется искать кого-то другого. И этот другой непременно отыщется. Зачем только Долорес понадобилось…

Видеофон на столе зазвонил, и Крамер, осекшись, щелкнул кнопкой.

На экране возникло знакомое лицо с тяжелой квадратной челюстью.

– Крамер? Гросс говорит. Мне только что звонил наш старик… профессор Томас.

– И что он сказал?

Впрочем, ответ Крамер знал заранее: тон Гросса говорил сам за себя.

– Сказал, что согласен. Я сам был слегка удивлен, но он явно настроен серьезно. Мы уже договорились о его госпитализации, а его адвокат составляет все необходимые бумаги.