1 мая 1940 г. германские власти в Польше приказали обустроить в индустриальной Лодзи «закрытое» гетто. В городе жило 160 000 евреев; теперь им запрещалось покидать ограниченную перенаселенную зону. В выделенных им на территории гетто 31 721 квартире, большинство из которых было однокомнатными, лишь в 725 работал водопровод. 1 мая немецкой полиции приказали стрелять без предупреждения во всякого еврея, который приближался к ощетинившемуся колючей проволокой забору, ограждавшему зону гетто.

Некоторых немцев так пугало такое развитие событий, что они протестовали перед начальством. В конце апреля начальник берлинской полиции граф Вольф Генрих фон Гелльдорф, который некогда был одним из самых восторженных и видных сторонников Гитлера, услышал от своего помощника Канштайна детали его недавнего визита в Краков. 1 мая граф Гелльдорф встретился с полковником Остером, чтобы рассказать ему о впечатлениях Канштайна. Он обнаружил, что краковский шеф СС находился в состоянии, «близком к истерике», потому что ни он, ни его подручные не могли исполнять приказы, предварительно не напившись. Ни один человек, выполнявший такие задачи, какие выполняли они, сказал Гелльдорф Остеру, не мог вернуться к нормальной жизни. Затем Остер спросил Гелльдорфа о настроениях в Берлине, на что начальник полиции ответил, что войну приветствовали лишь от 35 до 40 % населения столицы.

В последние три дня апреля 1940 г. британские и французские войска готовились к отступлению со своих ненадежных норвежских позиций. 29 апреля норвежский военачальник генерал Отто Руге, войска которого сражались в арьергардных боях на юге, предупредил британского генерала, отступавшего из Ондалснеса, что, если норвежцы не могут рассчитывать на «дальнейшую интервенцию союзников», он будет советовать правительству Норвегии начать мирные переговоры. В ответе, согласованном с лондонским кабинетом, британский генерал сообщил, что, хотя союзнические силы и отходят из Центральной Норвегии, войска к северу от Намсуса получат подкрепление «для подготовки контратаки в южном направлении». В день, когда этот ответ был передан норвежцам, соединились германские войска, вышедшие из Осло и Тронхейма 10 апреля. «Выиграна не просто битва, – прокомментировал это событие Гитлер, – а целая кампания!»

Гитлеру больше не приходилось беспокоиться о внезапных переменах в планах союзников в Северной Норвегии. 30 апреля он приказал германской армии быть готовой к началу плана «Гельб» на Западе в течение 24 часов в любой день начиная с 5 мая.

Британцы, не зная точно, куда придется удар, 2 мая вывели из Франции почти целую дивизию, опасаясь, что в военные планы Гитлера может входить высадка германских сил на территории Британии. Сообщения, которые отправлялись из Берлина посредством «Энигмы» высокопоставленным немецким командирам и могли все раскрыть, расшифровать было невозможно. Норвежский триумф дешифровки «Энигмы», столь неожиданный, что его так и не смогли даже использовать, не удалось повторить над Францией или Ла-Маншем, чтобы повлиять на отступление британцев к побережью.

Королевский флот Великобритании, прибывший к Намсусу для эвакуации войск, обнаружил, что город объят пламенем. Первым судном, подошедшим к пристани, был эсминец «Келли» под командованием лорда Луиса Маунтбеттена, правнука королевы Виктории. «Келли» забрал 229 французских военных, перевез их на стоявший в ожидании транспорт и вернулся, чтобы забрать еще войска. Немцы, которые были в курсе всех передвижений британского флота, потому что могли дешифровать и читать сообщения, передававшиеся от корабля к кораблю, непрестанно бомбардировали эвакуировавшиеся соединения с воздуха. Бомба попала во французский эсминец «Бизон», и он взорвался. В британский эсминец «Африди», который торопился на помощь к выжившим, тоже пришлось два попадания, и в конце концов он перевернулся и затонул. Более удачливый «Келли» сбил по меньшей мере один германский пикирующий бомбардировщик. «Ну и вечеринка, – прокомментировал Маунтбеттен, – но нам повезло, что она не оказалась еще хуже».