Принципиальный подход СССР к решению вопросов войны и мира сформулировал И. В. Сталин 19 января 1925 г. в своем выступлении на Пленуме ЦК РКП(б). Он констатировал рост антиколониального и освободительного движений, усиление противоречий между основными империалистическими странами (в средиземноморье), усиление революционных настроений в Англии, что стимулировало в руководстве ее нарастание агрессивности по отношению к СССР, которые могли привести к войне. Эта война, говорил Сталин, «может стать, конечно, не завтра и не послезавтра, а через несколько лет, неизбежной» и она «не может не обострить кризиса внутреннего, революционного, как на Востоке, так и на Западе». В связи с этим «не может не встать перед нами вопрос о том, чтобы быть готовыми ко всему. Я полагаю, что силы революционного движения на Западе велики, они растут, они будут расти, они могут привести к тому, что кое-где они сковырнут буржуазию. Это так. Но удержаться им будет очень трудно… Вопрос о нашей армии, о ее мощи, о ее готовности обязательно встанет перед нами при осложнениях в окружающих нас странах, как вопрос животрепещущий.

Это не значит, что мы должны обязательно идти при такой обстановке на активное выступление против кого-нибудь. Это неверно… Наше знамя остается по-старому знаменем мира. Но если война начнется, то нам не придется сидеть сложа руки, – нам придется выступить, но выступить последними. И мы выступим для того, чтобы бросить решающую гирю на чашку весов, гирю, которая могла бы перевесить»[16].

В. Резун (В. Суворов) в книге «Ледокол» все эти слова И. В. Сталина обыгрывает так: Сталин, де, желает спровоцировать войну, используя фашистов как Ледокол Революции, но влезть в эту войну последним, чтобы стать победителем в ней. Как видно, о провоцировании войны ради форсирования революционного процесса Сталин ничего не говорил. Резун «передергивает» – тезис о необходимости быть готовым к войне, о необходимости вступить в нее последними, чтобы обеспечить ее исход в интересах СССР и мировой революции, он превращает в тезис о провокации войны, как условии победы в ней[17].

В дальнейшем политика мира, обороны, с одновременными подтверждением готовности к обороне, не раз заявлялись на самом высоком уровне. В докладе на XIV съезде ВКП(б) И. В. Сталин говорил, что «план Дауэса чреват революцией в Германии, а Локарно чревато новой войной в Европе»[18]. Революция в Германии могла вызвать интервенцию против нее и, соответственно, революционную войну социалистической Германии против агрессоров. СССР должен был бы вмешаться в нее на стороне германской революционной власти.

Через два года, 28 июля 1927 г. в статье «Заметки на современные темы», И. В. Сталин обращал снова внимание на приближение войны: «В виду нарастающих кризисных явлений в мире капитала «империализм готовится к новой войне. Небывалый рост вооружений, общий курс буржуазных правительств на фашистские методы «управления», крестовый поход против коммунистов, бешеная травля СССР, прямая интервенция в Китае – все это различные стороны одного и того же явления – подготовки к новой войне за новый передел мира»[19]. А в отчете ЦК XV съезду ВКП(б) он также отметил, что «Европа вступает в новую полосу революционного подъема» и констатировал, что «усиление интервенционистских тенденций в лагере империалистов и угроза войны (в отношении СССР) есть один из основных факторов нынешнего положения»[20].

До этого времени Сталин обращал внимание только на возможность возникновения войны в обозримом будущем, причем характер ее был не ясен: оборонительная или революционная. Но с началом и укреплением тенденции стабилизации капитализма начала нарастать угроза военной агрессии против СССР. 1927–1930 гг. стал важным этапом в деле осмысления опыта прошлых лет развития мировой социалистической революции и корректировки представлений об этом процессе.