Гитлер также настаивал на активном участии в будущей кампании воздушно-десантных войск и подразделений диверсантов. Еще в октябре предыдущего года он вызвал к себе в рейхсканцелярию генерал-лейтенанта Курта Штудента и приказал ему начать формирование специальных отрядов для захвата крепости Эбен-Эмаэль и основных мостов через Альберт-канал, которые Гитлер планировал захватить посредством высадки десанта на планерах. Часть немецких диверсантов из полка «Бранденбург», переодетых в голландскую военную форму, должна были захватить все мосты в Люксембурге, в то время как другие должны были попасть в Люксембург под видом туристов еще до начала вторжения. Но главной десантной операцией кампании должна была стать высадка парашютистов 7-й и 22-й воздушно-десантных дивизий под командованием генерал-майора графа Ганса фон Шпонека на три аэродрома, расположенных в районе Гааги. Их целью был захват города, а также пленение голландского правительства и членов королевской семьи.

Немцы наделали много шума, распространяя различные слухи о том, что свои основные силы они сосредоточили против Бельгии и Голландии, о том, что планируется наступление на «линию Мажино» и даже о том, что можно обойти ее с юга, нарушив нейтралитет Швейцарии. Гамелен был уверен, что именно Бельгия и Голландия станут направлением главного удара немецкой армии. Он не обращал никакого внимания на участок фронта в Арденнах, полагая, что эта труднопроходимая холмистая местность является практически недоступной для продвижения крупных воинских соединений. Однако имевшиеся там дороги, а также лесные тропы оказались достаточно широкими для прохода немецких танков, в то время как листва густых арденнских лесов обеспечила группе Клейста идеальную маскировку.

Специалист по воздушной фоторазведке, прикомандированный к штабу генерал-полковника Рундштедта, уверил генерала в том, что оборонительные позиции французов на реке Маас абсолютно не готовы. В отличие от люфтваффе, которые постоянно проводили фоторазведку оборонительных позиций союзников, французская авиация отказывалась посылать свои самолеты на немецкую территорию. Но собственная разведка Гамелена – Второе бюро – смогла получить невероятно точные данные о планах немецкого наступления. Они обнаружили основную массу немецких танковых дивизий в Айфеле, непосредственно за Арденнами, а также узнали, что немцев интересуют возможные маршруты передвижения между Седаном и Аббевилем. Французский военный атташе в Берне, получив информацию от очень опытной разведслужбы Швейцарии, 30 апреля предупредил штаб Гамелена, что немецкая армия начнет наступление между 8 и 10 мая, и что именно Седан будет находиться на острие их главного удара.

Гамелен и другие высокопоставленные французские военачальники, однако, все еще не верили в надвигающуюся угрозу. «Франция – это не Польша», – так они тогда заявляли. Генерал Шарль Юнцер, чья Вторая армия отвечала за сектор обороны в районе Седана, имел на этом участке фронта всего три второсортных дивизии. Он хорошо знал, как плохо были подготовлены его резервисты, насколько низок был их боевой дух. Юнцер умолял Гамелена выделить ему еще четыре дивизии, так как его оборона была слишком слаба, но Гамелен ему в этом отказал. Однако некоторые донесения того времени указывают на полную халатность самого Юнцера и говорят о том, что генерал Андре Корап, командующий соседней Девятой армии, гораздо лучше осознавал надвигающуюся опасность. Но в любом случае даже амбразуры железобетонных укреплений на реке Маас, построенных гражданскими подрядчиками, смотрели не туда, куда надо. Минные поля и заграждения из колючей проволоки были крайне малоэффективными, а предложение устроить завалы из деревьев на лесных дорогах на восточном берегу реки было отвергнуто, так как они помешали бы возможному наступлению французской кавалерии.