— Эльф, мать твою! — ору, грохнув кулаком по столу.

— Я здесь, сир! — он появляется будто из воздуха.

— Ты обещал, что я скоро встречусь с женой, — смотрю на него сурово.

Меня ещё и женили, кстати. Полный фарш!

— Непременно, сир! Как только принцессу подготовят к брачной ночи, вы отправитесь в её покои.

Перспектива не воодушевляет. Меня интересует только выход из этого сумасшедшего мира. Надеюсь, девчонка придумала, как нам свалить отсюда.

— Сколько ещё ждать? — спрашиваю и поглядываю на кувшин с вином.

Бахнуть, что ли? От кубка виноградного сока ничего не будет.

Наливаю, пробую. А нормально! Прям хорошее вино! Оставляю мелкую тару, присасываюсь к кувшину с узким горлом.

— Принцесса Даяна почти готова, сир, — заверяет меня остроухий. — Осталось только поставить ей брачное клеймо. Этим уже занимается придворный конюх.

Едва не поперхнувшись, отлипаю от кувшина и смотрю на эльфа охреневшим взглядом. Пил я, а дичь несёт он. Но сдаётся мне, что брачное клеймо и придворный конюх — не метафоры. В подтверждении догадки тишину разрывает неистовый девичий вопль. От этого душераздирающего крика у меня на мгновение останавливается сердце.

Разбиваю кувшин с вином о стену и несусь к двери. Вылетаю в коридор, эльф за мной.

— Сир, не надо волноваться! Это всего лишь клеймо…

Он хочет продолжить, но моя пятерня на его горле — серьёзный повод заткнуться.

Всего лишь, мать твою?! Прямо сейчас какой-то конюх с раскалённым куском железа издевается над девчонкой, которая спасла мне жизнь?! Конец уроду! Я не стану спрашивать у остроухого придурка, где она. Сам найду — по запаху. Аромат у девочки приятный. Я давно её разнюхал.

Бросаю эльфа и быстро шагаю по длинному дворцовому коридору. Тут много дверей. Нет, это не та. И не эта. Крики стихли, а шлейф девичьего аромата смешался с запахом палёной плоти. Здесь.

Толкаю дверь — заперта. Не проблема. Выношу массивное деревянное полотно с ноги. Мне открывается картина, от которой переворачивается душа.

Девчонка в кресле у камина. Полулёжа. Кажется, без сознания. Подол её свадебного платья закинут на грудь, ноги широко расставлены — за них держатся две дородные бабы в чепчиках. Белья на девочке нет. Зато на внутренней стороне её бедра есть кровавая отметина. И конюх тут — обжигает в каминном огне инструмент пытки.

— Сир, я почти закончил, — как не в чём ни бывало сообщает мне.

Мой взбешённый вид и слетевшая с петель дверь, которая весит раза в два больше всех присутствующих вместе взятых, его не смутили. Зря.

Десять уверенных шагов к цели — и я ломаю садисту шею. Конюх падает замертво. Вот теперь ты закончил, ублюдок.

Бабы в чепчиках визжат как резаные. У меня от их воплей уши разрываются.

— Вон отсюда! — ору.

Не идут — летят, чуть не сносят в дверях эльфа.

— Сир, вы… — он с ужасом смотрит на бездыханное тело у камина. — Вы убили придворного конюха!

— Да, убил. В чём проблема? — встаю так, чтобы закрыть собой девочку в кресле.

— К-ка-а… как пожелаете… — Остроухий и сам чуть не в обмороке.

Вот и славно. А то я уж подумал, что эльф захочет проводить меня в местную темницу. Тогда и его пришлось бы грохнуть.

— Убери это отсюда, — пихаю труп носком сапога.

Ушастый без разговоров выполняет приказ. На вид этот эльф, как и все его сородичи, дохляк, но сил у него хватает. Магических. Он растворяется в воздухе вместе с ещё не успевшим остыть телом конюха.

Ну а я кое-как насаживаю тяжёлую дверь в раскуроченные петли и возвращаюсь к девочке.

— Эй… — хлопаю её по щекам. — Просыпайся, лапа.

Бесполезно.

Если бы в меня ткнули куском раскалённого металла, я бы тоже вырубился. Что о девчонке говорить? Думаю, дворцовых лекарей звать не стоит. Мало ли какие у них методы приводить дам в чувство.