И наступил в кучу еды, которую я мечтала съесть, ногой, размазывая получившуюся массу. И его действия повторили прихлебалы, что вечно таскались за ним хвостом. Сжала кулаки, пересиливая жажду врезать в мягкое, податливое, ещё по-детски округлое лицо, заставить замолчать, заставить ответить за все издевательства! Но нельзя. Сейчас нельзя. Но когда-нибудь отомщу.

Слёзы бессилия навернулась на глазах. Не реветь! Не реветь, Ира, кому сказала? Нельзя показывать слабость. Сожрут, и не подавятся. В твоей жизни действует только один закон: выживает сильнейший. А ты обязана выжить!

Опускаюсь на корточки, чтобы собрать осколки. Неосторожное движение и острый осколок стакана впивается в палец, оставляя глубокую колющую рану. Аккуратно вытаскиваю стекло, заворожено наблюдая, как кровь стекает по коже крупной каплей, падающей вниз. Мир сузился до этой капли. Исчезли звуки. Исчезло крупное поджарое тело брата. Только я и эта алая дорожка на бледной коже. Секунда, показавшаяся вечностью.

– Совсем страх потерял? – грозный голос проник сквозь туман, окружающий сознание. – Убирайся, пока по шее не поучил. Или хочешь сам всё здесь вылизать? Языком. Я уж позабочусь, чтобы тебе никто не помог!

Моргнула. Широкая спина прямо передо мной закрыла обзор. А этот откуда взялся? Только такого позора не хватало… Но Толик Синицын не был видением или бредом воспалённого сознания. Стоял, широко расставив ноги, излучая уверенность и силу. И пространство вокруг резко стало пустым. Я только успела заметить исчезающую фигуру Дениса. Проводила пустым взглядом. И снова обозрела объём работы. Придётся задержаться на урок.

Жаль, что поесть не удалось. Когда теперь получится? Я не знала.

А ко мне уже спешила тётя Тома, одна из поварих. Она несла швабру с тряпкой, ведро с водой и мусорный пакет. Под мышкой зажаты веник и совок.

– Так-так… – Она строго осмотрела нас. – Насвинячили, значит, и убирать будете сами! И только попробуйте сбежать! Или к директору родителей вызову!

Я и не собиралась сбегать. Взяла протянутый пакет и принялась за уборку, полностью игнорируя одноклассника.

– Я помогу, – сказал просто и отобрал веник с совком. – А ты бы обработала палец. Кровит же.

Кровь идёт. Отрицать глупо. Но на чистом упрямстве:

– Я сама. Чего прицепился? Иди куда шёл! – Махнула рукой, прогоняя, и попыталась отобрать рабочий инструмент.

– Вдвоём мы справимся быстрее. – Промолчала, предпочтя включить игнор. Это всегда помогало избавиться от лишнего внимания. Работа спорилась. Много времени не потребовалось, чтобы убрать беспорядок.

Уже прозвенел звонок и опустела столовая, когда мы закончили. Отнесли грязную воду и мусор. Вымыли руки и вернулись за вещами.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила, нарушив тишину. Сама бы я возилась дольше. Раненый палец ныл и покраснел. Закинула рюкзак на плечо.

– Стой, – схватил Толик за руку. – У меня есть лейкопластырь. Давай заклеим рану?

Странный он. Откуда у пацана нашего возраста лейкопластырь? Аптеку ограбил? Усмехнулась про себя, но руку протянула. Синицын расстегнул боковой карман и через мгновение достал узкую полоску бежевого цвета. На ней с удивление увидела персонажа из мультика «Хеллоу Китти».

– У меня младшая сестра, – оправдываясь, произнёс Толик. – Она вечно падает. Приходится заклеивать разбитые коленки.

Он взял ладонь и внимательно осмотрел повреждение. А мир, в который раз за день, сошёл с ума, сконцентрировавшись на тёплых прикосновениях. Приятные ощущения расползались по коже, вводя в ступор. Собственная реакция поразила и испугала. Что со мной?

– Ну вот мы и закончили, – одноклассник критически осмотрел результат собственных стараний. – Может, перекусим? На урок всё равно безнадёжно опоздали.