И только у меня перехватило дыхание и сердце забилось в ушах, заглушая другие звуки. В дверях, разматывая большой шарф насыщенного бардового цвета, стояла ОНА – Антипова.

На ходу расстегнула пуховик и стянула его с плеч, махнув распущенными волосами. Я не сводил с видения глаз, боясь поверить самому себе. Опасаясь, что моргну, и она исчезнет. Радость поднималась из глубины души, грозя затопить с головой. Никогда не приходилось испытывать столь яркого, острого и всепоглощающего счастья. Боялся дышать, боялся шевелиться. Просто смотрел, как она на соседней парте – протяни руки и коснись – пытается запихнуть вещи как можно более аккуратно и незаметно под стол, разместив их на стуле.

А Ира, справившись с поставленной задачей, расчесала длинные волосы пальцами и принялась заплетать небрежную косу.

– Очнись! – прилетел тычок в бок. – Глаза сломаешь!

Димон не отличался тактом. Зато был отличным парнем, с которым легко дружить. Мы сидели за одной партой с первого класса и знали друг друга как облупленные. И в наблюдательности ему не откажешь. Вот и сейчас он раскусил меня на раз.

– Слышь, – очередной толчок. – Свечение приглуши – ослепляешь!

А мне было всё равно. Главное, она вернулась!

– Доброе утро! – Ксения Олеговна влетела в класс ураганом. – О, Антипова! Явилась – не запылилась! А у нас контрольная. Ты везучая. Не боишься двояк схватить?

– Здравствуйте! – Ирина встала и приветливо улыбнулась учителю. Мне кажется, или она ещё похудела? – Я не боюсь: все темы по учебнику я выучила. И читала дополнительную литературу.

– Садись, – разрешила историчка. – Проверим твои знания. А вообще, я рада, что ты вернулась!

Ощущая силу

Ирина

Как я рада вырваться из этой клетки! Выйти в морозное раннее утро, не скрываясь и не боясь ничего. Даже ночами не могла позволить себе выбираться в библиотеку. В этот раз синяки сходили долго. Нельзя, чтобы в таком состоянии меня увидели другие люди.

Запертая в четырёх стенах, сходила с ума. Я выполняла всю работу по дому, чувствуя себя Золушкой. Но ту хотя бы кормили. Мне же есть приходилось украдкой, когда все уходили на работу.

– Отвратительно помыла посуду, – выносила вердикт мама. – Лишаешься ужина.

Впрочем, я делала отвратительно абсолютно всё: мыла, стирала, гладила, вытирала. А значит, и без еды оставалась часто. Спасало только то, что одна оставалась регулярно. Иначе давно бы сдохла. Интересно, может, она именно этого и добивается?

Но не дождётся. Я слишком живучая. Мне бы только до конца года продержаться и денег заработать, а там… Впрочем, даже себе я не могла сказать, что скрывается под «там». Слабо представляла, что я могу сделать одна. Но справлюсь!

Чуть не опоздала на урок, пока брела, рассматривая такие знакомы дома, которые сейчас выглядели чужими. Неуютно и непривычно. Страшно. Одиноко. Звуки школы оглушили. На секунду растерялась, не понимая, что я здесь делаю. Ещё секунда потребовалась, чтобы сориентироваться, куда идти.

И вот передо мной кабинет, в который я так боюсь войти. Застываю в проходе, натыкаясь на жгучий огненный взгляд, похожих на растопленный шоколад глаз. Застыла всего на мгновение, стаскивая с плеч пуховик и снимая шарф. Даже не поздоровалась. Быстро прошла на своё место. Старалась спрятаться от слишком пристального внимания.

Чего он смотрит? Мысли метались в черепной коробке, путаясь и сталкиваясь друг с другом. Хотелось улыбнуться, обнять и нагрубить. Кожей ощущала чужую радость, буквально чуя, как она искрится на кончиках пальцев. Что с эти чувством дела не имела никакого представления. Потерялась. Нервно перекинула волосы и расчесала всей пятернёй, заплетая неровную растрёпанную косу.