Еда – очень важный культурный (а значит, и политический) фактор. Перед президентскими выборами девяносто шестого года в провинции на дверях продмагов висели портреты Зюганова с надписью „Купи еды в последний раз“. На киевском майдане Незалежности, если очевидцы не врут, революционеров кормили непрерывно и повсеместно: у большинства побывавших там главное впечатление – не пресловутый руль на голове Тимошенко и не песни „Океана Эльзы“, а именно борщ и чем еще наши украинские братья питаются.

Путинская эпоха тосклива не только предсказуемостью слисок и Мироновых, акуниных и петросянов. Она тосклива и своей массовой едой, своим кулинарным мейнстримом. Известно, что причину и следствие люди часто путают, – не тот ли это случай? Патриотический мыслитель Крылов, озаренный похожей догадкой, считает, что власть сменится тогда, когда со сцены сойдет Алла Пугачева с ее свитой. Мне кажется, жизнь в стране изменится, когда Россия перестанет хлебать одинаковую солянку, ковыряться ножом в мясе по-французски, закусывать салатом „Цезарь“ и бутербродами с семгой. Проблема поголовной идейной бедности всех оппозиционных и провластных сил и деятелей может быть решена, если кто-то из них предложит стране реальную кулинарную альтернативу, которая объединит нацию и положит начало пресловутому мегапроекту „Россия“, о котором в той или иной мере мечтает каждый из нас. Революция еды – вот что спасет Россию.

Надеюсь, не открою большого внутриредакционного секрета, если расскажу, что понедельничный номер – тот самый, с белыми страницами, посвященными Альфа-банку, – сразу же, в день выхода, появился в застекленной рамке на коммерсантовской лестнице рядом с так же застекленными историческими (перевороты, дефолты, денежные реформы etc) номерами газеты прошлых лет. Конечно, это справедливо – вон даже в Financial Times написали, что заголовок «Полный истец» рифмуется с русским словом, означающим «фиаско». Заголовки – это, пожалуй, не меньший символ нашей газеты, чем пресловутый твердый знак или, скажем, дверная ручка в форме протянутой для приветствия руки. Многие до сих пор убеждены, что у нас существует специальный штат копирайтеров, выдумывающих все эти «Пришли за таким-то» или «Президент положил на конституцию». Таких копирайтеров на самом деле нет (сами придумываем), но что правда, то правда – газетный заголовок был и остается серьезным и важным искусством.

Когда я вижу первую полосу «Правды» тридцать седьмого года с передовицей «Взбесившихся собак надо расстреливать», испытываю непередаваемое чувство – даже если забыть о содержании текста, заголовок не перестанет быть безумно стильным и эмоционально заряженным на десятки лет вперед. Произнесите вслух и вслушайтесь: «Взбесившихся собак надо расстреливать». Симфония! Сейчас аналогичные тексты озаглавливаются гораздо пошлее и унылее, как-нибудь вроде «Путин укрепляет государство, а не себя». Ну укрепляет, ну и что? Ерунда какая-то, баловство. Лучше уж про собак, в самом деле. Про взбесившихся.

Или, скажем, Эренбург в войну статьи писал. Что ни заголовок – то выстрел или как минимум щелчок затвора: «Ненависть», «Месть», «Гнев», «Хватит», «Убей немца». А сейчас – когда прошлой осенью все с подачи того же Путина говорили, что «России объявлена война» (почему, кстати, сейчас об этой войне никто не говорит? победу вроде не объявляли), официоз не сумел из себя выдавить ничего, кроме заголовка «Внутренний враг и национальная идея». Представьте, что Эренбург статью «Убей немца» озаглавил бы «Немец и национальная идея» – мне кажется, его бы за такой заголовок немедленно расстреляли, причем справедливо.