Он поехал в степь, чтобы поближе к ним, и крикнул: – Мужики, там позади меня четыре машины идут. Если подождать их, то вся рота между коровами спокойно встанет и долетим в баньку за три часика. А так вам ещё пару дней телепаться. А они как шли, так и идут. Даже сержант не повернул головы.

Дядя Валера подумал. Что его не услышали. Ветер дул в обратную сторону. Ну, он тогда обогнал строй и остановился подождать. А их нет и нет. Вышел из кабины, смотрит – пропали солдаты. И пыли никакой, поднимавшейся под сапогами. Тоже нет. Сухо, тихо, гладко, кустики не примяты в степи. Только ветер низкий тоненько свистит и суслики бегают.

  Рассказал это дядя Валера, налил из своего бидона кружку кваса и мне протянул. – Давай, пацан, на костянике настоянный квасок!

Пока я пил, все встали, потянулись, а дядя Вася сказал, зевая.

– Ну, хорошо посидели. Ложиться надо. Пошли стелить.

– А еду убрать?– оторвался я от кружки.

– Не, не надо, – дядя Лёня присел три раза и громко выдохнул.–  Фаланги, да гюрзы это не едят. А под утро пойдем с Валерой эфу искать. Поймаем для нашего живого уголка клубного.

У них эфы нет. Гадюки, ужи, полозы, гюрзы две, лягушки всякие. А мы им красавицу эфу подарим!

– Тут щитомордники одни. И гюрза. Полно вон там. – Дядя Вася показал пальцем.– Эфы, они в Кызыл-Кумах. И то – ближе к туркменам.

– Ну, попробуем все равно. Денег никто с нас за посмотреть не попросит. Пошли стелиться.

  Дядя Валера побежал за грузовик, на ходу расстегивая ремень: – Давайте хором всё оправились за дорогой, да ложимся.

  Мы тоже сбегали за дорогу и вернулись каждый к своей машине. Между кабиной и баком у нас брезентом было укрыто что-то высокое.

– Все, что надо в дальнем рейсе, – объяснил дядя.

  Кое-как стянул толстый брезент, потом начал доставать сложенные сверху стопкой большие бараньи шкуры. Вытащил шесть штук и бросил мне под ноги. – Давай, стели их под машиной. Стели оттуда, где кабина кончается,  да под бак, в сторону раздатки.

Я тогда не знал, что такое «раздатка», но направление понял. Ползал быстро, шкуры разложил ровно и одна к одной.

  Дядя Вася втиснулся под машину и раскинулся на шкурах, как на пляже загорают: руки – ноги в разные стороны, а голова у самого конца шкуры.

– А почему шкуры-то? – я нашел для себя довольно много места. Шерсть пахла пимокатной мастерской деда Паньки и потому лежалось мне в этом привычном аромате уютно и спокойно.

– Фаланги, тарантулы и змеи от этого запаха шарахаются, не лезут. Так, может, кузнечики какие запрыгнут или ящерка маленькая. Спи не обращай внимания.

– А волки, шакалы?– в полусне вяло спросил я.

– Волк близко к машинам не подойдет, хоть в них полно коров. И шакалы тоже. Бензином тут на километр вокруг прёт. Это для них страшный запах.

Дядя Вася зевнул так громко, что из-под соседней машины голос дяди Лёни тревожно прошептал:– Вася, нормально всё?

– Всё путём. Спим,– ответил мой дядя, тоже шепотом.

И минут через десять мы уже крепко спали. Может, даже храпели. Но я этого не слышал. Я спал крепко и набирался сил на завтрашний интересный, увлекательный и полезный день, наполненный запахом бензина, степных трав, дорожной пыли и предчувствием новых приключений.

  Глава шестая

Под машину, где мы на овечьих шкурах бегло просматривали навязанные впечатлениями прошлого дня сны, рассвет заползал с трудом и долго. Наши шофера с грузовиков будили нас вместо рассветного солнца. Они тихонько пинали наши ноги по пяткам, посвистывали, покашливали. И мы проснулись. Я  догадался об этом по первым хриплым и сонным словам дяди Васи:

– Ну, кому там какого хрена надо?