Новинка стала пользоваться большой популярностью. Падкие до всего нового горожане раскупали марки и с удовольствием посылали друг другу письма и открытки. Количество несчастных случаев и смертей в тот год в городе возросло многократно. Сколько смертей произошло по вине этой марки в других городах и странах учету не поддается, так как с наличием у жертв этого клочка бумаги с их гибелью или увечьями никто не сопоставлял.

Через некоторое время, стараниями генерал-фельдмаршала Владимира Федоровича Адельберга, в Российской империи, наконец, появились государственные марки и хождение местной городской марки, как средства почтовой оплаты, было запрещено. Многие конверты и открытки с Левиафаном были выброшены или преданы огню, однако те, кто сохранил эти заветные клочки, дали своим потомках заработать немалые деньги, ибо нет для филателистов большей радости, чем владение подобным раритетом.

После описанных событий в доме художника, Софико тяжело заболела. Сотворённое зло действовало обоюдно как на других людей, так и на человека его создавшего. Целыми днями лежала она на кровати или сидела у себя в комнате у открытого окна, никого не желая видеть, и почти ничего не ела. Обеспокоенные родители вызвали доктора. Врач осмотрел больную и поставил точный диагноз:

– Последствие несчастной любви. Лечится сия хворь только подобным. Вашей дочери нужно срочно замуж.

Количество свах в городе Т в тот период превышало все допустимые нормы, конкуренция среди них была большая, а картотека потенциальных женихов и невест была всеобъемлющей. Этот факт и позволил старшим Асатиани довольно быстро сосватать дочь за хорошего человека – инженера местного завода Казимира Крулевского.

В отличие от нынешних времен, в то далекое время дети еще не смели ослушаться воли родителей в таком важном вопросе. Приданное за дочерью водилось небогатое, но инженер Крулевский был из прогрессивной польской семьи, тем более, что в девушку влюбился буквально и с первого взгляда.

Свадьбу сыграли не мешкая, и молодые уехали в свой медовый месяц на Минеральные воды, а по возвращению поселились в квартире инженера. Прав оказался доктор, не сразу, но Софико поправилась и расцвела той женской красотой, которая возможна, когда рядом любящий человек и в доме присутствует семейный финансовый достаток. А любовь… Любовь, конечно, была, как говориться – стерпится-слюбится.

Однажды молодая пара, взявшись за руки, прогуливалась в городском парке. В тенистом пруду парка плавали грациозные лебеди. Отдыхающие горожане катали на весельных лодках своих дам, укрытых от солнца кружевными зонтиками или пили ароматный кофе в уютных кофейнях. На лавочках под раскидистыми деревьями, проходили многочисленные шахматные турниры. Только на одной лавочке одиноко сидел седой сутулый человек в мундире государственного служащего. Именно его и заприметила Софико.

– Казимир, пойдем скорее, я познакомлю тебя с очень интересным человеком, – сказала она и повела супруга к скамейке.

Почмейстер Арсений Николаевич Ягодин за прошедшее время сильно изменился, болезненный цвет лица говорил, что со здоровьем у начальника почты серьезные проблемы.

Он очень обрадовался, увидев старую знакомую. Мужчины долго и обстоятельно беседовали на тему государственной политики, возможной войны с турками, затем все зашли в кафе и просидели там до вечера. Почтмейстер на прощание записал новый адрес молодых и побещал прислать им приятный сюрприз.

На следующий день почтовый служащий-подросток, принес в дом Крулевских пакет. Казимир находился на работе и женщина, дав парнишке мелкую монету, с нетерпением вскрыла посылку. В ней лежали наброски и портреты с изображением счастливой Софико, выполненные рукой покойного Андре Моро, а так же лист с шестью марками с изображением проклятого Левиафана. Портреты были очень хороши, но настроение молодой женщины испортилось напрочь.