– Конечно, никто не откликнется. Или какой-нибудь сумасшедший. Психопат. Сексуальный маньяк. Во что ты ввязываешься?

Эмиль немного растерялся от его реакции. Обычно они с Рено на одной волне. Но в этот раз – нет. И потому Эмиль долго колебался. Рено так реагирует оттого, что знает – я скоро умру? Знает, что я умру далеко от дома, далеко от родных? Может быть, моя идея совсем тухлая? Он чуть было не удалил объявление. Однако сегодня утром на него откликнулись. И это застигло Эмиля врасплох. Потому что написал не мужчина – а именно такого он ждал, если вообще будет хоть один отклик. Нет, ответила женщина. Молодая женщина. Она пишет, что ей двадцать девять лет. Объявление должно было напугать ее или по крайней мере встревожить. Ехать одной с незнакомым мужчиной, который пишет, что жизнь его подходит к концу… Ехать, не имея четкого представления о маршруте и о глубинной цели этого путешествия… Но она не казалась встревоженной. Она написала короткое сообщение, почти не задавала вопросов. Что у нее за проблемы с психикой?

Он с самого утра читает и перечитывает ее письмо. И ничего не понимает. Кто она? Почему это делает? Теперь опасается он… Она ни о чем не спрашивает. Она готова последовать за ним вот так, без боязни. Какая женщина на это способна? Ему вдруг очень хочется показать письмо Рено, чтобы узнать его мнение. Я вегетарианка, не очень сильна в хозяйстве и домашнем уюте. Да уж, двинутая так двинутая! Даже не упоминает о его болезни, о смертном приговоре, который будет висеть над ним на протяжении всего путешествия… Ей плевать? Я не храплю. Разговариваю мало, люблю медитировать, особенно на лоне природы.

Эмиль потирает подбородок, проводит рукой по лицу, по бородке, которую он упорно отращивает уже год. Вообще-то ему трудно признать, что на его объявление откликнулся в точности такой человек, для которого он его и написал. Так что же? В чем проблема? Почему теперь он не доверяет и опасается? Эмиль смотрит на себя в зеркало заднего вида. Темная бородка, угадывающиеся под ней ямочки, карие миндалевидные глаза. Только-только намечаются морщинки в уголках глаз. Гусиные лапки. Почти незаметные. Он уверен, что никто, кроме него, не обращает на них внимания. Он рассматривает свое встревоженное лицо, складку на лбу.

На самом деле он не верил. Просто не представлял, что кто-то откликнется на его объявление. Во всяком случае, не женщина. Вот что так его тревожит. В Лоре было это безумие, эти спонтанность и безбашенность, но никогда, никогда-никогда она не откликнулась бы на такое объявление. Никогда не ввязалась бы в подобную авантюру. А ведь Лора была самой эмансипированной, самой непосредственной женщиной из всех, кого он знал. Поначалу, во всяком случае. Та Лора, в которую он без памяти влюбился.

От размышлений его отрывает телефонный звонок. На экране высвечивается слово «Мама», и он выжидает долгих три секунды, прежде чем ответить.

– Эмиль? Где ты?

– Все хорошо, мама. Я вышел в магазин. Что случилось?