Они зашли в дом и друг за другом пошагали по лестнице на второй этаж.

– Может, поэтому людям так нравится путешествовать, – предположила хозяйка, оглядываясь на топающего в фарватере Рыжика, – ими движет подсознательное желание найти свою дыру.

Взгляд мальчика хоть и был устремлен на Доминик, однако видел совершенно другое пространство.

– Увеличение и уменьшение не может быть бесконечным. Значит, сцепленных измерений мира только два. Такая модель, с одной стороны, доказывает дуальность всего сущего, – немного замедленно, словно в трансе, бормотал Дарио, – но с другой, к сожалению, отвергает многомировую интерпретацию Эверетта.

– Чего? – Доминик застряла на предпоследней ступеньке, и нос мальчика чуть было не уткнулся в полотенце.

Взлетевшие вверх руки остановились в сантиметре от сиреневых махров.

– Простите. Это интерпретация квантовой механики, которая обосновывает наличие бесконечного множества параллельных вселенных. Ну вот, например, я не знал, что положить в ваш кофе – подсластитель или сахар? И в точке решения вселенные разделились – в этой я выбрал подсластитель, а во второй – сахар, понимаете? В третьей – вообще ничего. То есть все варианты существуют одновременно, но видим мы только один. Как жаль, что многомирие не подтвердилось! – он удрученно покачал головой. – Я был склонен верить в хаотическую инфляцию Вселенной.

– Не расстраивайся! Даже хорошо, что эта твоя теория себя не оправдала…

– Не моя – Хью Эверетта!

– Да хоть Санта-Клауса, все равно. Если бы вселенные расщеплялись по любому поводу, то путешествия между ними были бы невозможны! Пока одной ногой на мост встанешь, глядишь – а уже их несколько, этих мостов! И куда? Нет, лучше пусть будут два мира. И один мост.

Доминик прошагала через спальню в ванную комнату и закрыла за собой дверь. Дарио, семенивший следом, оторвал взгляд от пола и посмотрел по сторонам, явно не понимая, как здесь оказался. Он присел на аккуратно заправленную кровать и снова углубился в размышления. Очнулся от крика из ванной, явно уже не первого.

– …где балкон? Эй, ты там заснул, что ли? – орала Доминик, постепенно увеличивая громкость. – Ты знаешь, где искать этот чертов мост?

Плеск воды исчез, из-за двери донеслось фарфоровое звяканье баночки крема, стук дверцы шкафчика, скрип полотенца по запотевшему стеклу.

– Этот мост не надо искать, синьора. Я точно знаю, где он.

Щелкнула задвижка. Из-за створки показалось вопросительное румяное лицо с торчащими мокрой соломой волосами.

– В туалете.

***

– Это единственное место, куда Лаура не заходила никогда. Она миллион раз была у нас, наверное, за каждым столом посидела. И не единожды, – объяснял мальчик, пока они быстрым шагом преодолевали расстояние, разделявшее «Бар Лии» с виллой Лауры-Доминик. Последняя ее хозяйка распрощалась с жилплощадью в кратчайшие сроки – только одела льняной костюмчик да забежала в кабинет уничтожить следы вчерашнего возлияния (чтобы Лауре не досталось от борца с алкоголем почем зря).

– Вы не подумайте, там чисто и бумага есть, папа за этим строго следит, просто у Лауры после приюта пунктик. Не может она… ну, в общественных местах. Если надо, целый день терпит. В больнице даже пришлось палату на три человека оплачивать – у них свободных однушек не было.

– Как в больнице? – остановилась Доминик. Странное появилось ощущение – словно ее каким-то образом это тоже касалось, хотя сама она ни в каких больницах отродясь не лежала.

– В аварию попала в прошлом году. «Смарт» в лепешку, а сама двумя переломами отделалась. Все говорили – чудо.

– «Смарт»? – выдавили непослушные губы. – Фиолетовый?