Впрочем, хоть Сан Саныч и заводил себя постоянно, он и так был похож на оголенный нерв – болезненно чуткий, мгновенно реагирующий на любой посторонний шорох. Как чуткий научный прибор, детектор, настроенный на поиск нейтрино, не иначе.

И понятно, что оказавшись в незнакомом месте, он тут же занялся его исследованием. Все замечать, все подмечать – основа его характера, его существа и, само собой, профессии. Можно сказать, особая профессиональная деформация. А ведь, действительно, было интересно узнать, чем это невероятное место отличалось от привычной с детства Земли?

Ведь, как ни крути, а вот это вот все вокруг – не Земля.

Хотя, конечно, сразу так и не скажешь. Место, да, необычное, это понятно, но он видит и ощущает, что под ногами его вполне стандартная почва, а над головой нечто, мало отличимое от неба. Так, может, все не так страшно, как ему показалось сначала?

И вновь подозрительность всколыхнулась в душе Сан Саныча, и он с почти маниакальным вниманием впился взглядом в окружающее. Вскоре, однако, он расслабился, поскольку ничего, вызывавшего особое беспокойство, не обнаружил. Тем не менее, благодаря этому внеплановому приступу паранойи, он совершенно уверился, что да, таки они различаются, земля и это самое место.

Прежде всего, бросилось в глаза, что здесь совершенно нет живности. Ни обычных домашних кошек, ни собак, ни птиц. И, кстати, насекомых. На земле, если уж вспоминать о ней, в подобном месте им наверняка уже кто-нибудь встретился. Пролетела над головой ночная птица, крикнула бы что-нибудь. Или чьи-то горящие глаза вынырнули из темноты и, нагоняя жуть, долго бы следовали позади. И, конечно, кто-нибудь шарахнулся бы в сторону, убираясь с их пути. А тут… Даже от прилипчивого комара не пришлось отмахнуться ни разу. И никакой далекий лай не зацепил тоской душу. Никого, ничего.

Пустыня, думал Сан Саныч, пустыня. В смысле – полная. Даже трава не растет. Но зато и тараканов наверняка нет, а это несомненный плюс – сделал он неожиданный вывод.

Хотя, с чего он взял, что нет тараканов? Эти твари есть везде.

И все же присутствие жизни ощущалось, но дальше, за пределами этого темного места. А здесь ей словно не положено было быть. Словно – табу.

А они, на пару с шаманом, стало быть, этого табу нарушители.

Хотелось бы все-таки знать, куда мы идем – вернулся он снова к тому, с чего начал. И, будто давая подсказку, Худодо вдруг резко свернул в сторону, и по одному ему видимой тропе двинулся куда-то вправо. Через непродолжительное время они оказались у той гряды, которая давно уже угадывалась в прозрачном сумраке, привлекая к себе внимание. Вблизи Сан Саныч, наконец, разглядел, что никакие это не холмы, не горы, а вполне себе искусственные сооружения. Просто вросшие в ландшафт, и совсем с ним слившиеся.

Да, это были дома, каменные городские здания. Разные, высокие и не очень, они выстроились в одну линию и примыкали друг к другу так плотно, что между ними нигде не оставалось не то, что прохода – щели для сквозняка. Все, как один, они были обращены к пустоши, говоря архитектурным языком, задними фасадами. На которых напрочь отсутствовали какие-либо архитектурные излишества. Да что там излишества – на всей этой бесконечно стене не было видно ни единой двери, ни единого окна, ни какой-либо хлипкой пожарной лестницы, по которой можно было забраться наверх.

А забираться придется, ведь как-то преодолевать преграду нужно. Или нет? Скорей, да, подумал Сан Саныч. Он вдруг сообразил, что за вспышки наблюдал все последнее время. Он узнал их. И никакие это, конечно, не молнии, а всего лишь всполохи от рекламы. Судя по всему, жизнь на той стороне, перед главными фасадами домов, на расположенных там улицах бурлила. А, значит, им туда. Но как?