И лишь когда они первый раз закружились в танце, Карл ощутил нечто большее, чем чисто эстетическое удовольствие. Такой превосходной партнерши, как Шери, у него еще не было. Занятия балетом придали ее движениям красоту и отточенность, так что Шери напоминала ему порой бесплотную куклу, воздушно-легкую и грациозную. Карл вел в танце, а она покорялась, по-женски мягко и ненавязчиво. При этом с ее лица не сходила чарующая улыбка.

Карл был в полном восторге. В таком восторге, что предпочел ничего не говорить Шевон, когда вернулся с танцев домой. Не то чтобы он чувствовал себя в чем-то виноватым, вовсе нет. Но Карл знал, что густо покраснеет, если решится затеять этот разговор и Шевон спросит его, в чем дело. А он в ответ покраснеет еще больше. Не стоило бросать в ее душу семена подозрений, тем более что повода для этого просто не было. Словом, Карл не стал ничего говорить – как, впрочем, не стал и скрывать. Но Шевон, должно быть, ни разу не взглянула в окно, когда Карл с Шери возвращались домой с танцев. И поскольку не приходилось ожидать, что женщины когда-нибудь подружатся, Шевон так и оставалась в неведении до самого конца.

И это помогло Карлу аккуратно поделить свою жизнь на две части, когда партнерство в танцах переросло в нечто более плотское. Карл пришел в полное замешательство, когда Шери впервые поцеловала его. Разумеется, этот сценарий уже пару недель кружил в его сознании, но в жизни полно таких воображаемых сценариев. Нельзя же реализовать каждый из них!

«Давай я куплю тебе пиво», – сказала как-то вечером Шери. А когда с пивом было покончено и пришла пора уходить домой, она снова предложила: «Давай я куплю нам по текиле». Это тоже не затянулось надолго. «Давай еще по рюмочке». Ей пришлось уговаривать Карла, даже улещивать его, но в конце концов он согласился. После третьей рюмки они смеялись и шутили, как старые друзья. Шери подалась к Карлу всем телом – глаза полуприкрыты, загорелые ножки скрещены. Не успел он смутиться или отстраниться, как она уже целовала его – очень мягко, в надежде на то, что он ответит на ее порыв. Отстранившись, она вновь взглянула ему в глаза. «Мне нравятся танцоры», – промурлыкала Шери. На этот раз поцелуй ее был куда настойчивей. «Особенно мне нравятся ирландские танцоры, у которых такие нежные губы». Тут он тоже поцеловал ее, и Шери в душе возликовала.

Они стали целоваться с таким пылом, что Карл, не выдержав, простонал: «Идем ко мне в офис». Так, в обнимку, они и ввалились в крохотную комнатушку, насквозь пропитанную запахом сигарет и теплого пластика, который успел как следует прогреться к концу жаркого летнего дня.

Тренированным жестом Шери расстегнула платье, позволив ему упасть на пол, и улыбнулась при виде ошеломленного лица Карла – тот буквально впился взглядом в ее обнаженное, гладкое тело. Он принялся суетливо раздеваться, освобождая им место и все время поглядывая на Шери. «Господи, до чего ж ты прекрасна», – повторял он, спешно натягивая презерватив. Он буквально набросился на нее, кончив уже через пять минут. Карл сильно взмок, то ли от желания, то ли от неудобства. Наконец он встал и спешно натянул штаны. «Ну и жара, – кинул он Шери ее платье. – Пойду помою руки».

По-хорошему, на этом им следовало остановиться. Но Шери считала иначе. Она вцепилась в Карла мертвой хваткой, поскольку хотела большего. Да, она соблазнила его и сбила с толку, но не почувствовала с его стороны никакой благодарности. А ей хотелось видеть его у своих ног.

Однако Карл не испытывал к Шери ни малейшей признательности. Он никогда не просил больше, чем она предлагала, и даже это принимал с оскорбительным равнодушием. Как-то раз, узнав, что Шевон не будет дома, Шери буквально затащила его к себе в квартиру. Гостиная сверкала чистотой, из кухни сочились соблазнительные ароматы, а по квартире разносились томные мелодии Фрэнка Синатры. Шери продумала все до мелочей, не забыв про новое соблазнительное белье и цветы, но Карл особой разницы не заметил. Да, в этот раз все было дольше и комфортней, но так и не вышло за рамки простой потребности. В конце концов, проглотив ужин, он отправился домой, в одиночестве смотреть телевизор.