– Что нового в городе? – спросила мама. – Как дела у Лори? Все хорошо?

– Да, отлично. Она познакомилась с новым парнем. Мне он нравится, так что посмотрим, что из этого выйдет.

– А что ты? Есть кто-нибудь на примете?

– Мам, будто тебе так важно, чтобы я нашла мужчину, вышла замуж и родила детей. Это было бы слишком скучно, – ответила я.

Она улыбнулась и пожала плечами.

– Не стоит постоянно оставаться наедине с собой и своими мыслями. Иногда их с кем-то делить – не так уж и плохо.

– Мам, с тобой все нормально? – спросила я, поскольку такие высказывания были совсем не в ее стиле. Она всегда улыбалась и умела найти подходящие слова, чтобы приободрить всех вокруг. Мама просто всем нравилась. Она часто говорила, что я такая же, но мне было сложно в это поверить. Я была Новой – остроумной, чуткой девушкой, которая никогда не решалась показывать чувства, когда было плохо. Время от времени мне казалось, что я должна играть роль, чтобы меня любили, и я боялась, что произойдет, если я сброшу эту маску. Поэтому я никогда ее не снимала.

– Да, конечно. Я просто размышляла: может, снова начать рисовать? – задумчиво сказала мама.

– Было бы здорово!

– Я по этому скучаю. – Она положила книгу на стоявший рядом узкий деревянный стол и села. – Поможешь мне немного прибраться на чердаке, пока ты здесь? Я уже давно собираюсь навести там порядок.

– Конечно! Можешь устроить там мастерскую.

– Да.

Наконец мама снова просияла и заправила за ухо каштановую прядь с сединой. Год назад она променяла длинные волосы на модную короткую стрижку. Только сейчас я заметила, что она выглядела как-то иначе. На щеках появился свежий румянец, а глаза блестели.

– Спрошу по-другому: ты точно не хочешь мне ничего рассказать? – с улыбкой поинтересовалась я.

Мама на мгновение замешкалась, но затем быстро покачала головой.

– Все как всегда, милая. – Она встала и протянула мне руку. – Пойдем, сделаю нам сэндвичи.

– А после сразу отправимся на чердак, – сказала я и взяла ее ладонь.

Я была рада, что мама захотела вернуться к своему давнему увлечению. Нужно всегда ставить себе непростые задачи и никогда не застревать на одном месте. Как-никак этому меня научили две самые сильные женщины, которых я знала.

Полдень пролетел незаметно. Сольвей и Шэрон закончили исцеляющую игру на барабанах и поздоровались со мной, а потом мы с мамой начали убираться на чердаке. Здесь валялся всевозможный хлам, который мы складывали в коробки, чтобы частично раздать или выбросить. Когда Сольвей вела курсы, ей дарили много подарков, потому что денег она не брала. Это место напоминало антикварную лавку. Старые пластинки, фарфор, одежда, причудливые глиняные фигурки, мягкие игрушки… Она принимала все.

Когда я открыла два чердачных окна и впустила внутрь солнце, в пыльное помещение ворвался свежий летний воздух. Я вытерла пот со лба и сделала глубокий вдох.

– Вот тут можно поставить мольберт.

Я указала на место, где солнечные лучи падали на посеревший, потертый пол.

– Да, и вправду будет идеально, – сказала мама, встала и стряхнула пыль с джинсов. – Давай я приготовлю нам что-нибудь на ужин? Что думаешь? Мы отлично справились, – сказала она, и я посмотрела на груду коробок с ненужными вещами.

В животе заурчало: за работой я совсем не заметила, как сильно проголодалась.

– Да, давай, – ответила я.

– Позову, когда будет готово.

Мама протиснулась в узкий люк, ведущий вниз.

Я опустилась на колени перед ближайшей коробкой и принялась листать выцветшие фотографии. На них бабушка и мама были значительно моложе, так что снимки наверняка сделали еще до моего рождения. Дом выглядел немного иначе, клумб не было, а на подъездной дорожке стоял красный «Фольксваген-жук»