Что ж, первый день прошел неплохо. Именно поэтому я сидел в чужой раздевалке и ждал, когда мои одноклассники уйдут домой, чтоб за мной никто из них не увязался.
Из коридора послышалось:
– Ник, ты идешь в столовую или нет? Я уже сдохла тебя ждать…
Вот прилипала…
Варя
Kara Kross «Блогинг»
– Ника, – протянула ему руку подруга.
– Ник, – ответил он и пожал ее узкую ладошку.
Они так еще стояли какое-то время, а потом рассмеялись:
– Ну и как нам с тобой существовать в одном классе? Нас же вечно путать будут?
– Придется тебе привыкать быть Вероникой, – встряла я и добавила самым елейным голосом, который только был в моем арсенале: – Ну что, Вероничка? Может, пойдем уже?
– Конечно, Варежка, пойдем, – уколола она в ответ. Знает ведь, что меня бомбит от этого прозвища. Настроение вмиг испортилось. Ника появилась в разгар нашего затянувшегося пробуравливания друг друга взглядами и мигом заполнила собой все пространство. – А ты правда летчиком решил стать? А я вот самолетов боюсь. А Варька вообще не знает, кем будет работать. В столовой, кстати, не обязательно есть, мы вот там все время чем-то интересным занимаемся.
Мне хотелось провалиться под землю. «Она специально, что ли? Вот зачем меня позорит? Ну я ей покажу еще!» Я свирепо разглядывала расписание, буквы расплывались.
– Что-то у меня нет настроения писать сочинения сейчас, – вяло отмахнулась я, сделав упор на слове «нет».
– Ну ты чего! Камбала же порвет, а потом мама…
– Камбала? Это кто? – спросил Никита, убрав за уши волосы, доходящие до середины скулы.
– Ну русичка, ты же видел, какое у нее лицо, глаза вечно выпучены, а рот открыт. И когда злится, она еще руками так смешно всплескивает, как плавниками. Кстати, ее вообще-то зовут Анна Амирановна, но между нами Камбала Ивановна. Только при ней не ляпни…
Я встряла в эту милую беседу, желая избавиться от Никиты, которого так пыталась удержать Ника. Сразу ведь видно, вон как перед ним расстилается.
– Я все равно не знаю, что писать.
– Ой, Варька, конечно, тот еще блогер, двух слов связать письменно не может, так и приходится ей все помогать…
– Ник, ты, по-моему, уже заговариваешься.
– А что такого-то?
– Ничего.
Зазвенел звонок прямо у нас над головами, разрывая мозги на части. Я дернула ее за руку и, сердито, развернувшись, потащила подругу в другую от столовой сторону и зашипела, как змея из «Гарри Поттера»:
– Не надо при чужих людях обо мне так говорить…
– Как?
– Не знаю, вот так… – Я передразнила, сильно коверкая слова, язвительным тоном: – «Варька у нас тот еще блохер».
Сердце колотилось так сильно в груди. Похоже, разволновалось не на шутку. Я осторожно оглянулась, Никита ушел. «Боюсь даже предположить, что он обо мне подумал».
– Ой, покраснела вся!
– Мало ли кто тут покраснел, – проворчала я. – Будешь помогать писать или нет?
– Ну, конечно, буду! А ты обещай, что будешь самым лучшим и расторопным помощником шеф-повара на кулинарном поединке!
– Торжественно клянусь.
Ника обняла меня за плечи и потащила в столовую.
– Ну что! Кем ты у нас там станешь, когда вырастешь? Литератором?
– Блогером, – буркнула я.
Мы писали минут сорок, не меньше, я уж хотела поставить точку, но подруга все продолжала и продолжала вещать, выдавая все новые и новые перлы. Моя любимая ручка в виде кошачьей лапки скрипела под рукой, старательно выводя буквы, я радовалась, следя за мыслью Ники, красной нитью, протянутой через все повествование. Как же здорово у нее получалось! Я вот так не могу, мысли мои путаются, и если я начну писать про какого-нибудь Чингачгука, то закончу обязательно рецептом морковно-яблочного пирога.