Тропинка пройдена. Память вела меня по местам детства, юности. Многое из того, что увидел, не рассказал.

Дедушка и бабушка переехали из Марьиной Рощи на улицу Новаторов. Это было время, когда инженерам и техникам запрещали работать по совместительству, а рабочим – разрешали. Граждане, получавшие пенсии, не имели право работать.

Дедушка работал сторожем на автостоянке, расположенной недалеко от дома, где он жил. Однажды к нему пришли двое мужчин. Они сообщили дедушке, что сосед по лестничной площадке написал письма в райком партии, в собес. Сосед просил наказать дедушку за то, что он нарушает закон – получает пенсию и работает на автостоянке сторожем. «Мы выяснили, что вы – не член партии, зарплату не получили. Советуем отказаться от работы, поменьше общаться с соседом».

Дедушка отказался от работы на автостоянке, без свидетелей по-мужски поговорил с соседом. Дедушка был строителем, пытался устроиться на работу по специальности, но его не брали из-за возраста. В теплое время года дедушка уезжал за город ремонтировать, строить дачи. О людях, как он, говорят – мастер на все руки. Мебель, которая была в комнате, дедушка сделал своими руками. Ремонтировал обувь, швейные машины, шил одежду. У него было много клиентов, так как он шил хорошо, а за свою работу получал гораздо меньше, чем клиенты заплатили бы в ателье.

Когда приносили на перелицовку поношенную одежду, дедушка и бабушка работали вместе. Бабушка осторожно распарывала одежду, тщательно вычищала каждую деталь одежды от пыли и волосинок, из швов и строчек выдергивала оставшиеся нитки. Дедушка и бабушка любили друг друга, но об этом не говорили вслух.

В последние минуты своей жизни дедушка думал о бабушке, говорил о ней. Перед смертью дедушка сказал два слова дочерям Клаве и Наташе: «Берегите мать».

На полке стоит книга «Учебный обиход нотного пения употребительных церковных распевов». К сожалению, я забыл имя человека, который подарил мне эту книгу. Возможно, что его звали Борисом Михайловичем.

До выхода на пенсию Борис Михайлович работал фотокорреспондентом в одном из московских журналов. После смерти жены он пытался продать ее дом в Тарусе, но безуспешно. Борис Михайлович пригласил меня поехать вместе с ним в Тарусу. «Соглашайся, не пожалеешь. В Тарусе красивые места – Ока, лес, рощи, поля. Покажу местные достопримечательности. Заодно посмотришь дом, в котором жила моя жена. Расскажешь о нем своим знакомым. Может среди них найдется желающий купить его».

В Тарусу приехали утром. Борис Михайлович привел меня на территорию санатория имени Куйбышева. Никто на нас не обратил внимание. У танцплощадки остановились. К нам подошел молодой мужчина. Борис Михайлович поздоровался с ним, затем сказал мне: «Это Иван Бодров – писатель, краевед. Он знает о Тарусе, Цветаевых, Борисове—Мусатове и Паустовском больше, чем я. Послушай его».

Иван Бодров начал свой рассказ: «Особое место в жизни Марины Цветаевой занимает город Таруса. Впервые родители Марины Цветаевой – Иван Владимирович, Мария Александровна – приехали в Тарусу в 1891 году к двоюродной сестре Ивана Владимировича – Добротворской. Летом 1892 года они сняли в долгосрочную аренду городскую дачу Песочное.

С 1893 года по 1910 год приезжали на эту дачу. На месте танцплощадки раньше стояла дача Песочное. Я не знаю, почему администрация города запрещала проводить какие-либо ремонтные работы в этом доме. Когда он начал разрушаться, его снесли. Ходили слухи, что был приказ сверху— уничтожить все, что связано с фамилией Цветаевых».

По тропинке спустились до дороги, пошли к могиле художника Борисова—Мусатова. Художник Васнецов В. М. с уважением отзывался о своем товарище по искусству: «…какая чуткая душа у этого удивительнейшего по живописности и мягкости художника. Без души и сердца ныне не может быть художника. А у Мусатова есть и то и другое».