Я не хотел бы, чтобы у читателя возникло подозрение, что, докладывая об этом документе, СВР имела в виду необходимость закрыть эти сферы для международного сотрудничества. Отнюдь. Мы отлично понимали, что после окончания периода холодной войны Россия втягивается в международное разделение труда и этот необратимый процесс развивается также в научно-технической сфере. Для СВР не было никаких сомнений в том, что изоляционизм угрожает не только потерей позиций, завоеванных российской наукой и техникой, но и тупиком для научно-технического прогресса в нашей стране на будущее. Причем в создавшейся российской ситуации среди мотивов расширения сотрудничества с иностранными партнерами контрастно вырисовывалась задача сохранить научные кадры и достигнутый уровень исследований.

Знали мы и о том, что очень многие иностранные партнеры заинтересованно и честно развивают научные связи с Россией, оказывают помощь и поддержку нашей науке в столь тяжелое для нее время. Вместе с тем некоторые моменты сотрудничества российских научно-исследовательских учреждений с внешним миром вызывали у нас законную озабоченность.

В упомянутом мною докладе на заседании Президиума Академии наук России я сказал:

«Служба внешней разведки далека от мысли видеть во всем происки «коварного врага», если употреблять терминологию прошлого. Скорее, здесь сказываются объективные последствия того тяжелого материального состояния, в котором находятся российская наука и ученые. При этом, однако, не исключается и субъективное стремление определенных кругов зарубежных стран использовать это состояние с максимальной для себя выгодой.

Конец ознакомительного фрагмента.