У меня никогда не возникало желание лидировать и управлять. Даже в школе я старалась сидеть в среднем ряду, за спиной тех, кто впереди. Одна мысль о том, что придётся выходить к доске и стоять перед всем классом, выбивала из меня дрожь. Мне казалось, что те, кто впереди слишком ярко освещены вниманием учителя.

А я предпочитала находиться в комфортной полутени.

« Не проявляет инициативы, хотя выполняет порученное ей дело добросовестно. Сторонится участия в общих праздниках и школьных фестивалях. Стеснительна, закрыта, сдержана в эмоциях, » – было написано в моей школьной характеристике.

– Ты мозги включи? Каждая из девчонок хотела бы там оказаться, я уверена. Но всем нельзя, ни в коем случае. Олег попросил меня выбрать двух умных, воспитанных и красивых девушек. Чтобы у молодых немецких коммунистов осталось хорошее впечатление о советских медицинских специалистах. Поняла? Да, кстати, никаких импортных джинсов! Немцы решат, что у нас нет своих отечественных красивых товаров! Оденьтесь поприличнее и во все советское! – эмоционально ответила Лена.

Утром мы с Надей накрутили на волосы резиновые бигуди, подвели голубые тени на веках. Щедро поплевали в коробочки с ленинградской тушью и густым слоем накрасили ресницы.

Чтобы тушь не осыпалась с ресниц, мы слоями наносили мягкой кисточкой бежевые тени. Через полчаса мы были похожи на двух Мальвин из известного фильма про Буратино. Ресницы удлинились, были закручены как надо и выглядели пластмассовыми. Пусть немецкие коммунисты умрут от восхищения.

Надя надела светлое бежевое трикотиновое платье с короткими рукавами. Ее круглое румяное личико, карие выразительные глаза и густые короткие волосы хорошо гармонировали с кремовыми оттенками.

А я вынула из чемодана и впервые примерила новый голубой крепдешиновый сарафан с рисунком в мелкий цветочный букетик, который берегла на выпускной вечер. Чего не сделаешь ради престижа родины! Волосы гладко зачесала и забрала в высокий «конский хвост».

По совету Лены, которая сказала, что яркой помадой в Германии пользуются только дамы лёгкого поведения, мы вообще не стали красить губы помадой. Лишь слегка нанесли польский перламутровый блеск, купленный на «барахолке» по огромной цене.

Советско-германская встреча проходила в актовом зале центральной городской больницы. За столиками чинно сидели наши преподаватели.

Олег Капитонов в нарядной бледно-розовой рубашке с темно-малиновым галстуком расхаживал между столов с микрофоном и приветствовал гостей из дружественной Германии.

За соседним столиком сидело четыре человека: два молодых парня и две немолодые женщины. Одеты они были небрежно.

На женщинах были странные длинные юбки и футболки. На мужчинах старые куртки и темно-зеленые брюки из простой ткани. Это были представители немецкой делегации. Если бы Ленка нас не предупредила заранее, мы могли бы принять эту компанию за грузчиков, уставших и присевших отдохнуть за столики.

Один из немцев – светловолосый остроносый, с маленькими пронзительными глазами, обернулся в нашу сторону и впился в меня взглядом.

Я поёжилась от смущения. Женщина, сидевшая с остроносым парнем за столом, тронула его за руку и что-то тихо сказала.

Немец отвёл от меня глаза и стал слушать Олега.

Потом нам показали документальный фильм о любви к животным. Фильм был без слов. В фильме показывали девочку и ее собаку. Девочка всюду ходит со своей собачкой и кормит ее из своей тарелки, пока не видят взрослые. В конце фильма собаку убивают злые подростки, девочка плачет.

«Странный выбор репертуара…» – подумала я, когда на экране пошли титры.