– Здравствуйте, Глеб, не знаю как вас по отчеству…– наконец-то выдавила из себя. "Вот и молодец, вот и умница!"

– Я от Елизаветы Петровны, она попросила отдать Вам флешку с музыкой для выступления и провести краткий инструктаж. А если флешка не для Вас, то вы же меня пошлёте куда надо?

Улыбка на тонки мужских губах стала ещё шире, отчего ноги мои как-то странно подкосились. Стало страшно, что это будет слишком заметно в откровенном разрезе и я невольно опустила взор к предмету своих раздумий и, вернувшись к самодовольному мужчине, с ужасом заметила, как его наглый взгляд своевольно блуждает по моему телу.

– Так мне кому отдать флешку? – осознав, что Глеб запутался в слишком глубоком вырезе на моей груди, невольно повысила голос.

– Я возьму, – как-то слишком загадочно ответили мне, добавив, – пойдём, в звуковой всё расскажешь.

Меня очень уж по-хозяйски взяли под бело рученьки и потащили в тёмную каморку, что за актовым залом. Здесь оказалось чересчур темно и прохладно. Лишь одно маленькое окошко выходило на сцену, и только из него сюда проникал свет. Тени так мистически ложились на лицо мужчины, что сейчас оказался рядом, что он не мог не завораживать ещё больше, если это вообще возможно.

Я как-то слишком испуганно прижалась к стене у входа, а он всё так же ухмыляясь, замер напротив. Ещё секунда игры в гляделки, Глеб делает решительный шаг в мою сторону и оказывается непростительно близко. Я чувствую тепло его тела, горячее дыхание, обжигающее кожу лица…

Широко раскрыла глаза, мысленно запищав, – мамочки! – и попыталась вжаться в стену, но она осталась непреступной, ей было наплевать, что я сейчас умру от страха и разрывающих душу эмоций. Я, конечно, за эти полгода многое успела себе нафантазировать, но чтоб вот так и сразу целоваться, он даже не спросил, как меня зовут!

Широкая мужская ладонь потянулась к моей талии, и я уже хотела ударить по ней самоуверенного негодяя, как он внезапно щёлкнул выключателем за моей спиной и зажёг свет, слишком ярко ударивший по глазам. Тут же отстранившись Глеб направился к компьютеру, а я почувствовала себя полной дурой!

– Так, мне кажется, удобнее обсуждать деловые вопросы? – не глядя на меня, сообщил организатор мероприятия.

А я по-прежнему стояла, как дура у стенки, и не могла прийти в себя от переполняющих чувств. Щёки так и пылали, горели огнём.

– Что ж, перейдём к горячему, – крутанувшись на офисном стуле, на сто восемьдесят градусов и, оказавшись ко мне лицом, предложили мои грёзы, всё ещё раздевая несчастную меня взглядом. Я ведь это видела! Или просто выдавала желаемое за действительное?" Нечего было столько времени на фантазии тратить! Да и часто тебя Иванова как будто взглядом раздевали! Много ты об этом знаешь? Ох, как же это всё страшно и приятно… страшно- приятно…"

Нервно проглотила ком в горле и тихо переспросила.

– Что, простите?

– Можно на ты, у нас с тобой не такая большая разница в возрасте, чтобы мне выкать. Флешку давай.

Блин, вот снова я не о том подумала. Мужик работает тут, а я напридумывала…

– Интересно, а сколько Вам, то есть тебе лет?

– Двадцать четыре, – тут же ответили мне, забрав флешку и отвернувшись к компьютеру.

"Я что это вслух спросила? Мамочки, совсем с ума сошла! Что он обо мне подумает? Что извращенка малолетняя!"

– Так, давай присаживайся, бледная моя, – похлопав себя по колену, приказал Глеб и я в очередной раз за это день побелела.

– Куда? – нервно теребя подол платья, поинтересовалась я на всякий случай, а то вдруг опять себе напридумывала.

Неожиданно мужчина как-то странно изменился в лице. И когда я поняла почему, чуть не провалилась от стыда под землю. Оказывается, я в своей истерике так сжала в мокрых ладонях подол, что разрез платья стал слишком откровенным и мужчина напротив нагло и бесстыдно разглядывал не только мои бёдра, но и ажурные чулки, слишком откровенно торчащие из разреза.