Всего три часа между бескрайним космосом и землёй и я на месте. А здесь тёплое море, солнце, люди, которые меня любят и ждут весь год из лета в лето. Троюродные братья, сестры бессонные ночи на берегу, песни под гитару у костра, романтика. Но, вот же странная штука, впервые в жизни мне не хотелось выходить из самолёта, хотелось, чтобы он вернул меня домой. Словно кто-то или что-то тянуло обратно. Но не будем о грустном, Аня. Нужно жить здесь и сейчас, тебе же не девяносто, чтоб провести остаток каникул на диване у телевизора в надежде, что твой вечно пропадающий блондин возьмёт и будет рядом. Самой ведь смешно, он вон какой ветряный. Где у тебя кнопка отключить страдания, включить развлечения и радость? Ох, если бы я только знала.

Тяжело вздохнула, получила на ленте свой скромный багаж и поплелась на выход.

К моей великой радости у выхода меня ждал Димка. Троюродный брат. О, чудо, значит, не придётся, как в прошлом году ехать на автобусе. А если учесть, что в прошлый раз я села не на тот рейс и семь часов ехала куда-то ни туда, и все меня искали с собаками, то удивляться сопровождению не обязательно.

– Привет, Сусанин! – заметив меня, громко и радостно оповестил несносный братец всех о моём прибытии. Ну конечно, прохожим сразу стало интересно, кого удостоили такого приветствия. Но сегодня я не была намерена краснеть, поэтому сделала вид, что не понимаю, к кому этот ненормальный обращается и зло сверкнув взглядом в сторону рыжего конопатого хулигана, гордо прошла мимо.

– Анька, ну ты чего, обиделась?– догнал меня немного изменившийся за последний год, что я его не видела, парень. Брат раздался в плечах, волосы отрастил, теперь его милые рыжие завитушки спадали на лоб, хотя обычно он носил короткий ёжик. К его зелёным глазам длинные волосы шли гораздо больше. И когда успел превратиться в такого красавца? Старше меня всего на два года, а кажется, что на все десять!

– Нет, – остановившись и вручив весельчаку чемодан, гордо ответила, чувствуя, как раздражение быстро испаряется и уже совсем не хочется сердиться, хочется обнять этого оболтуса, но год разлуки рождает неловкость и стеснение.

– Тогда куда понеслась, опять решила дальние поселения изучить?– сведя густые рыжие брови к узкой переносице и лукаво глядя на меня, озвучил очередную издёвку родственник, разом смахнув все мои желания с ним обниматься.

– Димка, не буди во мне зверя!

– Да, да помню я этого мышонка в гневе, пропищишь немного, попыхтишь… Ты же больше часа обижаться не умеешь, так что, мне не страшно.

– С чего ты взял, что не умею, может, я весь год активно практиковалась, чтоб как приехать, как обидеться! Или думаешь, бороду отрастил тебе всё можно, всё простят?

– Ну не всё… Но издеваться над тобой люблю и просто не могу устоять, ты такая смешная, когда злишься!

– Ага! Знаешь ли, твои шутки!

– Очень даже невинны!

– Ага! Особенно когда ты мне на указательный палец гайку обманом накрутил и она застряла. А потом мы полночи по круглосуточным аптекам бегали, вазелин искали! До сих пор не могу забыть, как на нас продавщицы смотрели, словно мы все смертные грехи совершить собираемся!

– Типа того, – ответил Димка и громко смеясь сгреб меня в охапку, добавив, – я скучал по тебе, мышь!

– Сам ты мышь! Но я тоже скучала!– и крепко прижалась к нему в ответ.

Выпустив меня из родственных объятий, Дима подхватил легко и играючи мой чемодан, меня, по-хозяйски схватил за локоть и потащил на улицу.

Только вышла из здания, сразу оказалась окутана тёплом и солнечным светом. Дома, даже не смотря на то, что лето, было прохладно и сыро. Большую часть времени небо затянуто хмурыми тучами и шли дожди. А здесь— красота!