Прочная сбруя имела стальную цепочку и надёжно крепилась к металлической проволоке, висевшей на высоте в пару метров. Та в свою очередь, тянулась вдоль большого двора и проходила от стенки сарая до самого дома.

– Какой великан. – выдохнул Глеб и с уваженьем добавил: – Не иначе, как помесь волка с крупной сибирскою лайкой.

– Свой, Тагáй! Свой! – прикрикнул старик на хмурого пса.

Показав белоснежные огромные зубы, кобель лениво зевнул, никуда не спеша, развернулся на месте и, молча, двинулся к будке. Он слегка повозился в просторном жилище, удобно улёгся и скоро затих.

Глеб боязливо направился к старой телеге, стоящей возле сарая. Он взял полупустой синий «сидор» и, ни секунды не мешкая, вернулся к крыльцу. Возле широких ступеней, стояла массивная лавка, изготовленная из нескольких плах. Изделие из внушительной лиственницы, нескоро сгниёт под дождём и под снегом.

Парень поставил рюкзак на плотную землю, утоптанную до каменной твёрдости, и легко опустился на сиденье скамейки. Устраиваясь поудобней, он немного поёрзал на гладкой доске и с интересом повертел головой.

Прямо за домом располагался большой огород, на первый взгляд, довольно ухоженный. Высоких сорняков незаметно. В правом углу обширной площадки виднелась деревенская банька, срубленная из толстых стволов.

За ней высилась огромная тёмная ель, что поднялась над соседними кронами метров на семь или восемь. Глеб обратил вниманье на горизонтальную ветку, росшую возле самой вершины. Она была сломана ветром и, скорее всего, это случилось очень давно.

В левом углу домового участка стояла простая, без особых искусов, уборная, сколоченная из старых досок. В центре потемневшей от времени дверки виднелось небольшое окошко в форме сердечка. Видимо, когда-то давно, дед постарался для любимой жены.

Судя по лёгкому шуму, долетавшему из соседней конюшни, старик всё возился с уставшей гнедою лошадкой. Как-никак пробежала за день, не менее тридцати километров. Нужно её быстро распрячь и хорошо осмотреть, не потёрлась ли где ненароком? Потом, дать свежего сена и, конечно, воды.

Спустя пять минут, возница закончил работу, вышел из сарая во двор и запер ворота на простую щеколду, срубленную из тёмного дерева. Взглянув на праздно сидящего гостя, он направился к дому и, молча, поднялся с земли на крыльцо укрытое узкой двускатною крышей.

Обернувшись назад, старик лёгким кивком позвал Глеба с собой и подошёл к прочной двери, ведущей внутрь крепкого добротного дома. Он потянулся к стальному засову и извлёк из проушины обычную щепочку, что здесь заменяла надёжный замок.

Хозяин толкнул внутрь избы тяжёлую створку, переступил высокий порог и сразу исчез в неосвещенных сенях.

Подхватив свой рюкзак, парень направился следом, вошёл в тёмное со двора помещение и увидел в противоположной стене очень яркий проём, ведущий куда-то ещё. Свет бил оттуда прямо в глаза. Рассмотреть, что там перед ним, парень не смог.

Помня, что в подобных местах, обычно стоят бочки, бадьи и разная крестьянская утварь, Глеб совсем не хотел натолкнуться на незнакомые вещи. С большой осторожностью, он пересёк небольшую прихожую, вошёл в открытую дверь и, с облегчением понял, что находится в кухне.

Слева, возле порога одиноко стояли запылённые сапоги старика. Гость опустил «сидор» на пол, настеленный их широких досок, скинул кроссовки и поставил их рядом с крестьянской обувкой хозяина.

Большую часть помещения занимала огромная русская печь, не очень давно побеленная известью. Всё в ней, как и положено, оказалось на месте. Внизу темнело подпечье, с сухими дровами. Чуть выше, находился подшесток, с двумя чугунками. Над ним, разместился глубокий шесток, в котором виднелась заслонка чёрного цвета. Сверху, уже на кирпичной трубе, устроилась вьюшка с задвижкой.