Сева уронил голову на стол. В голове шумело, мысли путались, не отпускала главная, он немецкое отродье. Умиротворенного спокойствия, пьяного безразличия не наступало.

– Заварила, мать, кашу! Сами не схоронили бы? – выговорил Петр матери, когда Сева задремал, или замолк надолго.

– Лиза упросила. Всю жизнь держалась, а нынче не стерпела. Сколько отговаривала!

– Видел, как отговаривала. Жил парень нормально, смирился, родители погибли. Может героями. Теперь… Фрицево семя. Как будет жить дальше? Ой, бабы…

К утру, Елизавета Петровна умерла.

День похорон выдался по-осеннему дождливым и холодным. Сельское кладбище, окруженное островком тополей и голых берез, с вороньими гнездами, довольно далеко от села, на взгорье. Когда-то стояла здесь и небольшая церквушка, остались одни стены. Мужики привезли на телеге гроб, с десяток старушек вынуждены были тащиться в гору пешком. Могилу для Елизаветы Петровны выкопали рядом с тремя молодыми березками, тесно прижавшимися друг к дружке. Никитична всплакнула. Сева с утра был в изрядном подпитии и, теперь, обняв березку, не очень понимал, что происходит. Одна из женщин подсказала бросить горсть земли на гроб матери, и он кинул несколько комьев, вытер руки о куртку.

Поминки с даровой выпивкой собрали в избу Агафьи Никитичны однолеток Лизы и молодых, не знавших покойную, но охочих выпить на дармовщину. Односельчане постарше вспоминали её мужа Егора Ивановича, войну и немцев. О Лизе говорили мало, больше волновали сегодняшние дела, приближающая посевная. С любопытством рассматривали Севу, шептались с Никитичной. Сева был здесь чужой. События последних дней для него развивались слишком стремительно, чтобы осознать всю их значимость. Даже когда односельчане подтвердили, что Лиза отдала в детский дом ребенка, зачатого от квартировавшего немецкого офицера, Сева не примирился с правдой.

Егор Иванович тоже получил от Агафьи Никитичны письмо, с просьбой приехать проститься с Лизой. Найти его не составило труда. После войны он осел в районном центре. Партийный фронтовик, быстро пошел в гору, стал членом райкома партии, занимался заготовками сельхозпродуктов от населения и был известным человеком в районе. Женился. Односельчане Лизы часто встречали его фамилию в районной газете. Не раз приезжал по делам и в Васильевку, но, ни с кем из бывших знакомых, не встречался. Лиза тоже не искала с ним встреч.

До войны танковая часть Егора, недалеко от Васильевки, проводила учения и вечерами красноармейцы заполняли село. До утра заливалась гармошка. На танцах Егор и познакомился с деревенской красавицей Лизой. Симпатичная бойкая девушка увлекла танкиста. Демобилизовавшись, Егор вернулся в Васильевку трактористом, позже заведовал мастерскими в МТС. Три дня гуляла Васильевка на их свадьбе. Молодые построили дом и зажили припеваючи. Завидная сложилась пара. Дитя завести не успели, началась война, и Егор в первые же дни ушел на фронт. Судьба оказалась благосклонна к нему, несколько раз несерьезно ранили, и, отвоевав до последнего дня, вернулся невредимым. А дома встретили горьким известием, жена спуталась с немецким офицером и приготовила «подарок». Как ни любил Егор жену, простить не мог, и в первый же вечер уехал к матери в Стародубск, где от позора ушел в долгий запой. Новые друзья – собутыльники вместе с ним кляли Лизу, утешали, что весь женский род таков.

После похорон матери, Сева разыскал Егора Ивановича. Никитична подсказала, как найти.

Встретились в пивной у рынка. Разговора не получилось. Егор Иванович пришел «на взводе».