– Не стреляйте, – видно было, что капрал изрядно напуган.

– Так, – Гюнтер, не опуская оружия, подошёл к нему вплотную, собираясь, как видно, душевно его порасспросить кое о чём, но не успел.

– Что здесь происходит? – из-за угла в сопровождении нескольких солдат вышел сержант Камински.

– Думаю посмотреть – что у этого парня внутри? – мрачно буркнул Гюнтер, поднимая за шиворот террориста, который уже начал подавать признаки жизни.

– Я тебе и так скажу, – оскалился сержант, принимая у него добычу. – Мозгов там, точно, нет.

И, только тут, он заметил жавшегося к стене младшего капрала.

– Младший капрал Сингх! – рявкнул он.

– Да, сэр! – вытянулся тот.

– Доложите обстановку, – голос Камински стал вкрадчивым. – Например, где личный состав?

– Личный состав полностью погиб, сэр.

Несмотря на внешнее спокойствие, от глаз сержанта можно было прикуривать.

– Докладываю, сэр: пока я был у «джона»[3], караул был уничтожен группой террористов.

– А почему ты жив, священная корова? – заревел Камински.

В этот момент несколько разрывов легли особенно близко. Махнув рукой, командир жестами расписал диспозицию, и они цепью побежали туда, откуда доносились звуки боя. Гюнтер с Поулом бесцеремонно волокли свою добычу. Пленный, не издавая ни звука, только скрипел зубами.

Не страдая излишней гуманностью, захваченного террориста быстро допросили и прикончили. На войне, как на войне. По его словам, выходило, что банда Аззама захватила катер с глобальной целью – заняться захватом «грузовиков» с бериллием.

– Недоумки, – констатировал сержант и присоединился к своему взводу.

…Бой становился всё ожесточённее. Рота, теряя людей, отступала на космодром, где уже шла лихорадочная посадка на корабли. Гюнтера и Витьку в переходной шлюз капитан Старки втолкнул последними, когда помощник капитана звездолёта уже собирался задраить люк. Почти ничего не видя перед собой, они поднимались в салон, шатаясь, как пьяные. В глазах ещё стояла ослепительная вспышка взорвавшегося топливозаправщика. Огромный пассажирский лайнер, стоящий рядом, вспыхнул, как бенгальская свеча.

– Садись, – Витьку кто-то потянул за рукав.

А, этот индус. Младший капрал Сингх, кажется. Он плюхнулся на свободное место, тупо глядя перед собой. Не верилось, что это всё позади. Да и позади ли? Не кажи «гоп», крейсер ещё не стартовал. И неизвестно, выпустят ли их за пределы системы.

«Чёрт, – встрепенулся Витька, – а ему-то, зачем куда-то лететь? Вот он попал не по-детски!»

Ещё пару секунд он размышлял о своей горькой судьбине, а потом плюнул и принял всё, как есть. Если ничего нельзя изменить, какой смысл дёргаться?

Корабль, тем временем, мелко задрожал. Заложило уши, мягкая волна перегрузки вдавила их в кресло. Насколько он мог судить, крейсер уже вышел в открытый космос.

– Держи! – Сингх протягивал Витьке флягу.

О, виски! Это кстати! Пару раз душевно приложившись, он отдал сосуд и вытер рукой губы. Полегчало, столбняк понемногу отступал, и Витька стал прислушиваться к разговорам. Здоровый полный рядовой первого класса, по виду – типичный еврей, сочно прикладываясь к фляжке, рассуждал о насекомых и о науке, хвастался своими учёными степенями.

«Совсем идиот, что ли?» – вяло подумал Витька.

– А чего ты в Израиль не уехал, когда началась вся эта свистопляска? – послышался неприязненный голос Гюнтера.

– Да то же, что и ты в свой Фатерлянд, – не смутился еврей. – И нечего на меня зверем смотреть. Ты что, антисемит, что ли?

– Нет, – покачал головой Гюнтер. – Я лейтенант Бранденбургской космодесантной роты. И мне наплевать на твою национальность, если не струсишь, когда дойдёт до дела. Но у меня, признаться, есть большие сомнения на этот счёт.